Михаил Ремер - Тайны митрополита

– Я? Знак?

– А кто еще? – пожал плечами Милован, да так, словно говорил о само собой разумеющихся вещах. – Чьи-то сердца умягчил, чьи-то души от греха уберег, наставлениями чему научил… Оно по песчинке да по камешку, а сума-то и легче та стала.

– Один грех упредил, а другой – взрастил, если по-твоему получается. – Вон Дмитрий Иванович учудил чего с походом своим да казнью русичей.

– Если по-моему, то – да, – вздохнул Милован. – Да только, знать как, дальше-то что? Кто знает, грехом тем, знать, большие упредил. Смертоубийства в склоках междоусобных? Вон, земли князей, меж собой лающихся, объединил Дмитрий Иванович. Бояр приструнил, тех, которых не повырезали в сечах тех, да дружины с холопами боевыми держать запретил, чтобы и мысли, и мечи против друг друга не точили.

– Как запретил? – встрепенулся Булыцкий. – А беда как?!

– Воеводы теперь княжеские на граничных постах стоят. Им что воля князей поместных да бояр строптивых теперь – ничто. Князю Московкому теперь только и кланяются. Оно теперь своевольничать ни одна шельма не полезет. Особенно супротив Московского князя воли, – задавливая очередной приступ кашля, согнулся Милован.

– Ох, мудро! – восхитился Николай Сергеевич. – Кто же научил?

– Ты и научил, – удивился в ответ Милован. – Сам же сказывал: как кулак должно всем быть. Все разом! Все – плечом к плечу! А как тут кулаком единым быть, если у каждого – воля своя, да дружина, да мошна, да меч? Нет уж! Один князь! Остальные все: бояре да воеводы – при князе, да не над ним!

– А кто ударить вздумает? Ольгерд тот же, а? С дружиной со своей отбиться – милое дело, а теперь как?

– Так то другую твою загадку разгадали, – расплылся в довольной улыбке Милован.

– Какую еще загадку? – вновь поразился пенсионер.

– А не ты ли, Никола, сказывал про то, как князья с воеводами в грядущем о бедах друг другу вещать будут? Оно хоть и в княжестве другом, да как мы с тобой сейчас разговариваем.

– Ну, наверное, говорил. – Николай Сергеевич задумчиво почесал затылок. – Так и что?

– Так и то, что сполохи [57] Сполох – конкретно в данном случае – смотровая вышка. В более широком – тревога, набат, порух; общий вызов на помощь при опасности, пожаре. велел рубить Дмитрий Иванович! – расхохотался в ответ Милован. – А на каждом – поленница, просмоленная как следует, да вон на каждый по билу [58] Било – ударный инструмент на Руси, предшественник колокола. Металлическая доска, из которой, путем удара палицей, извлекался звук. стянули. Беда случись где на границе, так и до Москвы весть стрелой донесется, хоть бы и ночью, а хоть и днем! Ну, каково?

– Ох и ладно! Ох и мудро!

– То-то же!

– Слышь, Милован, – переменился в лице Николай Сергеевич.

– Чего?

– А ты ведь не зря мне про хворь княжью рассказал, так?

– Ну, так, – насупился в ответ тот.

– Чего от меня хочешь-то?

– К князю тебе надо. Верней, ему нужно, чтобы ты пришел.

– Князь еще в прошлый раз вспылил, – невесело усмехнулся Булыцкий. – Мол, только харч на тебя изводится почем зря! Не было, что ли, такого?

– Было, – с готовностью подтвердил Милован.

– И в поруб грозился кинуть, так или нет?

– Не было такого! Это уже ты сгоряча сейчас!

– И с глаз не велел гнать?!

– Да, было, – из-за приступа очередного коротко отвечал дружинник.

– И теперь надобно, чтобы я к князю на глаза явился, верно? Так, чтобы прямиком да в поруб гнить?!

– Ты да князь – два сапога пара, – закашлялся в ответ лихой. – Своевольничать – мастера, да буянить почем зря. Как дети малые; чуть что не по-вашему, так ножонками топать. А как «бес попутал» сказать, так – кукиш. Ну, повздорили. Оба нелепо поступили. Так и что теперь? Дуться? Князь там, в палатах у себя, ты – здесь! И ведь оба разумеете, что неладно получилось, да ждете друг друга. Одному – гордость советчица, другому – стать княжья. А вам бы замириться да вновь рука об руку идти!

– Князь прислал, что ль, замиряться?

– Сам пришел, ибо оба – дурни, – проворчал Милован. – Князь на тебя наорал, камень в суму забросивши, лежит в трясучке теперь. Он да малец его. Не ровен час, богу души отдадут. Ты на князя проорался, – вот тебе и Некомат… тот еще змей. Не простишь ежели, так и Бог его ведает, что в твоей суме появится.

– Совсем, что ли, с князем худо сейчас?! – оборвал его Николай Сергеевич.

– Совсем, – коротко кивнул дружинник. – Вон бояре уже за спинами шепчутся; примеряют, кого бы лучше им на княжение: Владимира Андреевича, Михаила Тверского или Василия Дмитриевича. Осмелели, стервецы! – Рассказчик с досадой сплюнул. – Им-то Дмитрий Иванович – врага теперь лютее, ибо место им указал их! Радость теперь хворь эта, – зло продолжил дружинник. – И митрополит уже наряды примеряет. Ему оно – своя радость; грозен Дмитрий. При нем не развернешься. Сегодня так захотел – Митяя на митрополитство двигать начал, завтра по-другому – Пимена. А как неугоден чем – в ссылку, да Киприана позвал. А потом что будет, Богу одному ведомо. Да и Киприан – не Сергий. Ему славы надо. Недаром ведь умен! А какая тут слава, если все Дмитрием-то Ивановичем вершится?