Владислав Стрелков - «Огненное зелье». Град Китеж против Батыя

– Смотри. Это мой брат. Погиб сразу.

Потом кинул остальные. По воде поплыли уже три ветки.

– Это мы. И что ни делай, нам никуда не свернуть. Мы как эти ветки, понимаешь?

И я в первый раз за три месяца пожалел, что у меня нет курева. Рука скользнула к поясу, но фляги там не оказалось, забыл в крепости. Закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

– Мои деды воевали, я тебе рассказывал о той войне. Мой отец военный, тоже воевал. Я… я помню «Отцов своих», и я не отступлю. Есть простое слово – надо!

Я поднялся, поднял большой камень и бросил его в реку. Ветки, плывшие рядом, раскидало в разные стороны.

– Смотри, камень торчит из воды, вот это те триста лет ига. А камень тоже можно разбить и изменить историю.

Кубин посмотрел на расходящиеся круги и волну, которая сразу замыла надпись на песке, и… пожал плечами.

– Власыч, я понимаю, что если долго долбить головой крепостную стену, то, естественно, не выдержит голова. Но руки нельзя опускать. Пусть нас мало, но у нас есть очень неплохой шанс.

– Что, пробраться в стан и, как Милош Обилич, заколоть Батыя? Или пристрелить из твоего карабина?

– Гм… заманчиво, а толку? – Я замер от внезапно пришедшей идеи, затем продекламировал:

У Кубина поползли брови вверх.

– Давыдов? – Дед Матвей задумался, потом медленно продекламировал:

Кубин улыбнулся, и я толкнул его кулаком в плечо.

– Видишь, поэты за нас все решили.

Дед Матвей взглянул на меня и вновь продекламировал:

Честно говоря, я удивился. Сколько лет прошло, а стихи Кубин помнит.

– Что, не слышал такого Давыдова?

– Слышал, но от тебя, Власыч, не ожидал. Ну, так как?

Кубин улыбнулся и толкнул кулаком уже меня.

– Мы вои земли русской. Надо поганых бить!

– Вот и хорошо! Встаньте, поручик, офицеру не пристало отчаиваться. Нас ждет наше войско.

Мы поднялись.

– Княже!

Мы обернулись. К нам подошел коренастый мужик и сказал:

– Лодия пришла.

– А сам Кузьма Ерофеевич на ладье?

– Кузьма Ерофеевич сначала в крепостницу отъехавши, там он узнал, что вы к реке направились и у пристаней стоите, вот меня к вам послал, а сам остался бой смотреть.

– Какой бой?!

Мы выкрикнули одновременно и сразу развернулись в сторону крепости. Над кремлем кружилась огромная стая галок. Мать ети! Что там творится? Замелькали тревожные мысли – Демьян Горин и братья Борзовы, братья Борзовы и Косая сажень! Трое упертых и непримиримых к поражению. Охолонить их есть кому, но почему-то показалось, что дела, возможно, совсем плохи. Похоже, мысли летели у нас с Кубиным одинаково: мы переглянулись, синхронно запрыгнули в седла, рванули поводья и галопом понеслись по дороге на холм.

Дед Матвей на одном из поворотов вырвался вперед – ну да, мне до его кавалеристского стажа как до страны Цзинь на карачках. Власыч тоже беспокоится за своего любимца, ведь двое против одного! Хотя, учитывая подготовку Демьяна, я бы больше за братьев Борзовых беспокоился. Но тут другие проблемы – не придется ли платить виру за выведение из строя двух непутевых новиков.

У главной посадской башни промелькнули удивленно-испуганные лица стражников. Центральную улицу пролетели на полной скорости, благо что людей было мало, а все встречные шарахались от укушенных всадников в стороны. Стража у кремлевской башни только-только успела посторониться.

Перед толпой я осадил коня, соскочил и крикнул:

– Дорогу!

Вынырнув из толпящихся, остолбенел. Как говорится – картина маслом: в стороне куча разбитых щитов и брошенные тренировочные дубовые сабли, на чурбаках сидят взмыленные братья Борзовы и Демьян Горин, но почему-то все трое улыбаются. А на середину выходят Илья Лисин, Третей и двое незнакомых мне парней. У всех в руках луки.