Павел Дмитриев - Время собирать камни

Для ЭВМ обработка такого массива информации в реальном времени вполне посильная задача, чуть-чуть науки, немного математики, поболее программирования и огромное количество наладочных испытаний. Зато в будущем наводчику можно практически не думать о деталях – умная техника сделает все лучше и быстрее, подарив в бою мгновения, так необходимые для точной оценки ситуации.

…Месяцы складывались в годы. Однако конкуренцию между заводами никто не отменял, потому работа над новым перспективным танком велась без малейшей экономии резервов и сил. Как-то само собой вышло, что отдел № 3241 стал основным интегрирующим центром, собирающим узлы будущей боевой машины в единое целое. Соответственно электронщики и программисты знали все и обо всех. Любимая национальная [131]присказка Изи – «кто владеет информацией, тот владеет миром» – постепенно перекраивала движение решений и ресурсов в недрах огромного машиностроительного КБ.

И было ради чего. Детали, непростые даже по отдельности, вырастали в настоящую АСУ танка, по сложности превосходящую все, о чем знал Борис Березов. Даже изрядно поднаторевшие в управлении огромными железяками моряки лишь разводили руками, когда от них пытались получить дельный совет или рекомендацию. Фактически Изя Таль и остальные сотрудники отдела вырвались на вершину прогресса, в зияющей пустоте которой не было шанса на поддержку. Зато желающих кинуть камень поувесистее оказалось более чем достаточно.

В самый сложный, можно сказать, переломный момент от неизбежного падения в пропасть проект спас лично товарищ Устинов. Несмотря на все неудачи, министр обороны СССР [132]фанатично верил в будущее автоматических систем и каким-то чудом сумел убедить в перспективности ЭВМ соратников по Президиуму ЦК партии. И уж совсем невероятное чудо – отдел № 3241 со всеми наработками не растворили, как кусочек сахара в огромной бочке какого-нибудь известного НИИ, а, наоборот, вывели из подчинения танкистам «в чистое поле», переименовали в КБ «Андромеда», а количество направленных на его развитие ресурсов и людей заставляло Изю чувствовать себя вторым Королевым. При случае он старался даже шутить похоже на своего кумира, впрочем, вкладывая в слова несколько иной смысл: «Ребята, думаем быстрее, а то меня шлепнут без некролога!»

Омрачали гордость товарища Таля только конкуренты. Обстоятельные моряки из КБ «Аврора» наступали на пятки. Авиаторы даже в чем-то опережали, и не его ребята, а Володя Ацюковский [133]из Летно-исследовательского института, что в Жуковском, первым предложил и сумел протолкнуть через все препоны единый для всех военных сетей СССР ГОСТ 18977-73 [134]. Впрочем, надо заметить, что соперничество только добавило боевого задора и тем, и другим. И враг оказался общий – цифровой прорыв выявил хтоническое отставание смежников. Без малейшего преувеличения инновации требовались на каждом шагу: компактные датчики двух десятков типов с цифровым интерфейсом, дискретный электропривод с шаговыми электродвигателями и прочая силовая электроника, измерительные приборы и средства связи, тепловизоры, локаторы, космические материалы и методы обработки… Даже компактные импульсные блоки и те пришлось внедрять буквально с боем.

Так Изя незаметно для себя превратился из конструктора в толкача отстающих отраслей, а затем и вовсе подался в Министерство электронной промышленности заместителем товарища Шокина. КБ «Андромеда» возглавил старый друг Борис Березов. Не менее головокружительную карьеру имел и замеченный «на самом верху» Володя Ацюковский, он получил в управление собственный НИИ cтруктурного комплексирования и миниатюризации бортового авиационного оборудования.

К концу тысячелетия о бронепрошлом советской боевой АСУ напоминало только название языка программирования – Тангол. Проект первого в мире электронного танка (Cybertank по кодификации НАТО) так и не был завершен, он стал едва ли не самым знаменитым «долгостроем» Министерства обороны. Но отрасль пережила это без особых проблем – спасла удивительно вовремя внедренная ориентация на модульность конструкции. Промежуточный танк Т-77.2324.211 был принят на вооружение только в тысяча девятьсот семьдесят восьмом и выпускался, не переставая модернизироваться, примерно по четыреста – шестьсот единиц в год – именно столько требовалось для поддержания на необходимом уровне производственных мощностей. Известная шутка строителей «нет ничего более постоянного, чем временное сооружение» оказалась пророческой, а мечта генералов о несокрушимых стальных лавинах из основных боевых танков под напором ракетчиков и вертолетчиков постепенно тускнела и к началу двадцать первого века растворилась без следа.