Павел Дмитриев - Время собирать камни

Второй Иван плотно занялся компьютерными сетями и по моей наводке поднимал что-то типа FIDO масштаба МЭПа. Секретчики выли от злости и непонимания, но остановить электронную чуму не могли – с самого верха приказали не мешать, а лишь внимательно наблюдать и пресекать только явный криминал или антисоветизм. Конечно, это не Интернет, но… Очень надеюсь, что пресловутые руководители среднего звена поздно поймут, какого страшного информационного джинна выпустили из бутылки их начальники.

Самое смешное, что я уже толком не понимал, кто из сотрудников тянет основное направление работы «Интела», оно же внедрение контроллеров ПК-0010 в разные сферы народного хозяйства страны. Казалось, этот процесс катился уже сам по себе, на «замах замов», а то и рядовых инженерах. Неудивительно, что брак стал скорее нормой, чем исключением…

Говоря проще, товарищ Шелепин полностью прав, НИИ пошло вразнос, и этот процесс можно либо возглавить, либо допустить, чтобы люди (вернее, целые отделы) разбежались сами. Ведь желающих «приютить» беглецов было хоть отбавляй.

Так вот, хотел ли я участвовать дальше в развитии всех этих направлений?

Ответ прост: нет! нет! и еще раз НЕТ!

Во-первых, проекты «Интела» давно ушли из области общих идей в тонкости практики начала семидесятых годов двадцатого века. В которой я, разумеется, ни черта не соображал – профильное образование и опыт работы остались в далеком будущем. Так что репутация на достаточном для управления уровне держалась лишь благодаря удаче и слухам о непомерно крутом родственнике.

Во-вторых… Пяти лет жизни в стране вполне достаточно для понимания сути коммунистической системы. Особых иллюзий я не питал и сразу после провала в тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. Но теперь пришло твердое знание: социализм фантастически неэффективен. И это, к огромному моему сожалению, окончательный приговор.

Да, в каком-то плане мне повезло, Шелепин и Семичастный оказались на удивление нормальными людьми. Да, используя мое барахло, они вытянули микроэлектронику и производство ЭВМ на новый, куда более высокий уровень. Да, используя послезнание, они сделали социализм куда более приятным по сравнению с известным мне по школьной истории и рассказам родителей. По крайней мере, тут частников не душили, с самиздатом практически не боролись, в турпоездки по соседним странам на танках не ездили, продукты и шмотки в магазинах водились, кино и телепропаганда заметно прибавили в качестве, даже долги по сталинским облигациям выплачивали и евреев потихоньку-помаленьку отпускали в Израиль, причем – это реально похоже на чудо – не лишая советского гражданства и заработанных пенсий.

В свою очередь моя совесть была чиста, сделал для своей страны все, что мог. Но очевидно, для спасения социалистической системы без магии частной собственности требовались куда более сильнодействующие средства, например перенос Тайваня две тысячи десять в поля под Зеленоградом, а Кремниевой долины – куда-нибудь поближе к Новосибирску, там хотя бы имелась надежда удержать специалистов от бегства за границу. Без таких кардинальных вмешательств в историю рывка послезнания не хватит надолго, ведь вводить капитализм в общем и рыночные отношения в частности вожди почему-то не собирались [302]. А значит, рано или поздно, но СССР безнадежно отстанет от всего мира в науке, технологиях и уровне жизни. Крах неминуем, вопрос только в масштабах. Причем боюсь, выйдет куда страшнее того вялого развала без особых жертв, которым коммунисты отметились в моей истории. Ведь в данном мире вожди прекрасно осведомлены об угрозе и будут держать страну в кулаке до последнего. Хуже того, они достаточно молоды, чтобы без маразма дотянуть до самого конца двадцатого века… и в своей ослиной упертости затащить страну во что-нибудь типа Северной Кореи. Размер не спасет, партийной верхушке все равно, сгрести в одну бессмысленную сверхкучу ресурсы с двадцати пяти миллионов людей или с двести пятидесяти. Разве что время разное понадобится.

Выход же из подобного тупика без страшных потрясений невозможен, тремя погибшими при защите «Белого дома» и десятилетием «переходного периода» никак не отделаться. Надо ждать голода пострашнее, чем при Ким Чен Ире [303], кровавых разборок за гуманитарное барахло из США и ФРГ, разгула бандитизма и терроризма, плохо замаскированного сепаратизма славянских областей, уральских франков, башкирских динаров, новгородских кун, а чуть погодя – полномасштабных войн в Средней Азии, Прибалтике, Молдавии и на Кавказе, хорошо, если без применения тактического ядерного оружия, как в ныне «снова братском» Китае [304]. А если доблестные патриоты «своего народа» учинят в обострении идиотизма какое-нибудь безумие типа Российско-Белорусской войны? Впрочем, последнее уже совсем ни в какие ворота не лезет… В любом случае до тошноты противно оказаться в числе людей, заведших страну в задницу, по сути, без особых надежд на возвращение.