Александр Сапаров - Личный лекарь Грозного царя

Интересно, впервые государь дал понять, что прекрасно осведомлен обо всем, что делается у меня в усадьбе. С чего бы он это сделал? Может быть, намекает, что последовал моему давнему совету и это работа Тайного приказа?

Так, а сейчас проверим, знаешь ли ты действительно все.

– Государь, вчера отец Варфоломей, что митрополитом Антонием ко мне в церковь домашнюю определен, укорял меня за то, что схизматиков привечаю.

Глаза царя налились кровью, а лицо приобрело такое выражение, что у меня по спине побежали мурашки.

– Хорошо, Сергий Аникитович, что мне сообщил, по сему случаю прискорбному я с митрополитом поговорю.

Но по его лицу было видно, что, скорее всего, разговор будет не слишком спокойным и в лице отца Варфоломея из-за моего длинного языка у меня появится очередной недоброжелатель. Хотя с чего я так волнуюсь, он у нас уже два года и все ходит и вынюхивает колдовство и ересь, а так, может, перестанет совать всюду свой нос.

Я осмотрел царя, мы немного поговорили с ним о его режиме и диете, и я отправился в приказ.

Моими трудами в этом году аптекарские огороды дали столько зелени, что не хватало рук для ее уборки, вернее, рук-то было даже в избытке, а вот хотя бы слегка обученных оставались единицы. Но розги оказались очень эффективным обучающим средством, я даже постоянно удивлялся их эффективности. Наверно, потому что в прошлой жизни ремень отца, гулявший по моей заднице, такого действия не оказывал. Хотя, конечно, розги на конюшне и отцовский ремешок – это абсолютно разные вещи. Заправлял всем устройством высушенных трав Арент, он целыми днями вместе с подьячими принимал привезенные тюки и распоряжался, что и куда распределять. Он не знал многих трав, которые привозили, и постоянно донимал меня расспросами, как хранить и готовить то или иное растение.

Как принято, я пробыл на службе до трех часов и поехал домой.

«Набрал себе забот полон рот, так что давай езжай домой и решай их все», – думал я, проезжая на коне по полным народу улицам, периодически слыша приветственные возгласы из толпы.

Дома все было спокойно, Ира, как обычно, ожидала меня на крыльце и повела разоблачаться от тяжелой дворцовой одежды.

По пути она сообщила, что наш гость с утра проявил немалую активность и попытался осмотреть все, что есть у нас на подворье, но, когда его вежливо не пустили, он только поулыбался и верхом в сопровождении пары спутников отправился в неизвестном направлении.

Я из прочитанных в первой жизни книжек знал о непоседливости Браге и нисколько не удивился такому поступку.

«Видимо, не терпится начать стройку и перебраться в свои владения», – подумал я.

После обеда пошел навестить своего больного. У того сидело несколько посетителей, когда я вошел, они все встали и низко поклонились. Ходкевич уже вполне пришел в себя, состояние его не вызывало опасений. Но было необходимо продержать его хотя бы еще несколько дней. Так что, когда он обратился ко мне с просьбой отпустить его, мне пришлось долго говорить о том, что тяжелое состояние еще не позволяет перевозить его в другое место. Тем более что миссию свою он с успехом выполнил. Иоанн Иоаннович уже отправился занимать стол Великого князя Литовского. На границе с княжеством никаких боевых действий не велось. Все замерли в ожидании, что же будет дальше. Насколько я слышал в Думе, у поляков решения Литвы вызвали бурю негодования, но из-за этого вопрос о короле встал с еще большей силой. Как сказал довольный Щелкалов: «Они там пока короля изберут, больше народу перережут, чем на войне с нами».

Вскоре появился чем-то довольный астроном и сразу обратился ко мне. Кошкаров сообщил, что мой гость хотел бы поговорить со мной наедине.

Я слегка удивился, так как не очень понимал, как мы с ним будем разговаривать. Но кое-какие наметки по поводу его будущей деятельности у меня были, и мы поднялись ко мне в кабинет. За прошедшую пару лет в кабинете произошла масса изменений, вдоль стены стояли застекленные полки с фолиантами, большей частью рукописными, но были и напечатанные в европейских типографиях. Я пользовался любым случаем, чтобы купить книги, все мои слуги и родственники знали о моем хобби, и все старались помочь мне в этом. Но больше всех помог Хворостинин, от которого этим летом прислали воз книг, – это были его трофеи при взятии какого-то городка. Большинство из этих книг было, конечно, церковным, но имелись и философские трактаты, медицинские атласы, травники. На полках также стояло множество папок с документами и конспектами, написанными мной для проведения занятий с лекарями. На столе две керосиновые лампы, рядом с ними большая стеклянная чернильница-непроливайка и пресс-папье с резной ручкой в виде золотой рыбки, которую я вырезал собственноручно. В небольшой вазочке стояли гусиные перья и несколько ручек с железными плакатными перьями, я ими пользовался для рисования учебных пособий. К сожалению, перья для письма у моих мастеров пока не получались – или не писали, или не держали чернил, или рвали бумагу, – но я все же надеялся, что когда-нибудь и такие перья у меня появятся.