Александр Сапаров - Личный лекарь Грозного царя

«Ну и дела, – подумал я, – все кругом знают датский язык, один я ни хрена не понимаю».

Увидев, что я на них смотрю, Хворостинин пояснил:

– Тюге мне тут рассказывает, как ему в молодости нос обрубили. Говорит, мол, что до сих пор не верит, что ты сможешь все исправить. Я ему объясняю, что ты еще не такие личины исправлял.

За окном стемнело, небо было звездным, и астроном, выпросив у меня подзорную трубу, отправился наружу заниматься своим любимым делом.

Когда он ушел, старые вояки пустились в обсуждение, как дальше будет проходить Ливонская война. Поликарп Кузьмич был убежден, что литовские бояре-шляхтичи, вкусившие вольностей, вряд ли поддержат своего князя.

Дмитрий Иванович его внимательно слушал, а когда тот закончил, сказал:

– Знаешь Поликарп, Иоанн Иоаннович от отца многое взял, и мне кажется, что сможет он с вольницей шляхетской справиться, особенно если все не торопясь делать будет.

– А вот я сомневаюсь, Дмитрий Иванович, вот я сколько в Торжке просидел – за это время с литовской стороны смердов немерено пришло. Думаешь, боярам литовским это по душе? Они теперь на своего князя давить будут, чтобы тот перед отцом своим стал требовать назад всех холопов возвернуть. А наш государь на такое не пойдет. А то, что торговля беспошлинная у нас теперь будет с обеих сторон, – это их мало волнует.

Потом они начали обсуждать перспективы избрания польского короля. Называли имена, которых я не знал, города, в которых не бывал, я сидел открыв рот и все пытался сориентироваться в том, что они говорят, но понять ничего не мог. Уже за полночь, договорившись, что завтра после приезда из Кремля я прооперирую воеводу, отправились спать.

Утром мы поехали в Кремль вместе с воеводой. Когда прибыли, я свел его с очень неплохим дьяком – мастером на челобитные, тот в предчувствии хорошего приработка с энтузиазмом принялся за дело. Когда выходил из палаты, я слышал громкий голос, перемежающийся скрипом гусиного пера:

– А бьет тебе челом, великий государь, холоп твой Поликарпишка, воеводой Торжка верно тебе служивший. В жестокой сече с татарами был я сильно поранен…

Я же отправился к царю, по пути размышляя, что в своей первой жизни, читая о том, что даже видные бояре при обращении к царю именовали себя холопами, думал, что рабами на Руси были все. Как же я ошибался: оказывается, чтобы назвать себя гордо холопом царя, надо было быть боярином. Все остальные именовали себя при обращении к царю – «сирота твоя». А «холоп царя» нес в себе именно тот смысл, что боярин является его верным вассалом, и никакого унижения при таком обращении никто не испытывал.

Сам Иоанн Васильевич был сегодня в хорошем настроении. Первым делом спросил у меня, как устроился его новый подданный, и сказал, что ждет его вечером во дворце, хочет он, чтобы Браге составил ему гороскоп, так как наслышан, что тот составлял его датскому королю. Я, воспользовавшись его хорошим настроением, решил начать разговор о лекарской школе и, если получится, – об университете.

– Великий государь, через два дня первые ученики в школе твоей лекарской при монастыре начнут занятия посещать. Освятить новую школу лично митрополит Антоний согласился. Может, и ты, государь, захочешь посмотреть, куда деньги казны вложены.

Иоанн Васильевич задумался:

– А что, можно посмотреть, как там у тебя все обустроено, знаю я, что ни копейки себе не взял, а еще и свои деньги вкладывал. Но больше всего мне по душе, что ты типографию сделал, – мало у нас еще их. Ты, как первую книгу напечатаете, мне обязательно покажи.

– Государь, а ведь мне митрополит запретил Святое Писание больше чем в одну книгу печатать – дескать, они ее вначале на Соборе прочитают. Будут ошибки искать и со старыми книгами расхождения. А когда все исправления сделают, только тогда и дальше печатать можно.

Иоанн Васильевич насупился:

– Сергий, ты что речешь, кто тут царь? Тебе сказано: книгу предоставь! А митрополит мне не указ.

В ответ я только склонил голову и сказал:

– Как великий государь прикажет.

Гнев у него прошел, и он уже спокойно продолжил:

– А в школу я приеду как раз к освящению, посмотрю – говорили мне, что не было такого еще у нас, как ты все обустроил.

– Иоанн Васильевич, много размышлял я и подумал: вот много мы мастеров из стран западных к себе берем, архитекторов тоже, врачей. Так, может, надо нам по примеру стран этих университет Московский учредить? Надо, чтобы там несколько отделений или факультетов было. Первое – обязательно богословское отделение надо в нем иметь. Много ересей в Московское царство приходит, и схизматиков все больше. Их священники в университетах учатся и спорить о вере могут, диспуты вести. Наши же хоть в вере истинной православной обретаются, языком своим в полной мере не владеют и не могут на равных с теми говорить, от этого умаление вере православной происходит. Вот в университете и должны учиться все, кто выше попа приходского хочет подняться, дабы веру нашу нести. А наставников для них выбрать из числа тех епископов и монахов, кто уже давно в монастырях школы духовные ведет. И чтобы лично митрополит над этим факультетом надзирал. Потом врачебный или медицинский факультет нужен, чтобы лекари во всех городах царства твоего были и людишек всех сословий лечить могли. Строим мы много, а мастеров своих почти нет, а ежели и есть, то они учились в Литве или у ляхов. Строители свои нужны, мастера по литью, алхимии. Для начала, конечно, надо будет из немцев учителей приглашать, деньгами большими, но годы быстро идут, и свои умы у нас появятся.