Олег Измеров - Ответ Империи

«Надо делать вид, что ничего не произошло».

– Да я вот про этих говорю, про студентов, – продолжал мужик, глядя на Виктора. – Они против кого протестуют? Против своего родного правительства. А оно уже у них давно ничего не решает. Потому что как? Глобализация. Все решает дядя из Ва-шинг-тона. А этим баранам что? Подсовывают всяких английских премьеров, королеву подсовывают. Которые ни бе ни ме ни кукареку, потому что обязались. Единым, так сказать, мировым путем. Вот так: протестуй – не протестуй… Верно я говорю? Ну, про Англию?

– Верно, – согласился Виктор. – Англия жжот.

– Во, – глубокомысленно изрек мужик и продолжал бормотать, обращаясь уже к другим зрителям.

– Сначала в мясной, – подсказала Варя. – Нам нужна…

– Экспансия, – подсказал Виктор.

– Какая экспансия?

– Что брать будете, дама?

Продавщица отдела была сухощавой, пожилой – лет, наверное, шестьдесят: работающая пенсионерка.

– Да вот я думаю: на котлеты фарш брать или полуфабрикаты?

– Дама! Я вам так посоветую: берите мясо куском, оно более свежее, чем полуфабрикаты. Я вам подберу почти без косточки. Да и косточка для бульона пойдет, – отчеканила старушка и нацелилась острой сталью двузубой вилки на избранную цель на поддоне холодильного прилавка.

– Да знаете… У меня сейчас кухонный комбайн в ремонте.

– Вон мужчина ваш прокрутит. Мясорубки-то у всех валяются. У вас же на кухне телевизор есть, так может крутить и футбол смотреть. Вы, мужчина, болеете?

– Понимаете, – ответила Варя чуть смущенно, – это просто знакомый. Сослуживец.

– Варвара Семеновна, какие проблемы? – вмешался Виктор. – Конечно, я прокручу.

– Дама, даже не сомневайтесь. Вот такое свежее мясо, можно даже не думать…

Можно думать.

Можно думать, мелькнуло у Виктора. Если женщина выбирает мясо, она о нем и…

Что у нас наболевшего? Экспансия. Будем думать быстро. Экспансия. Почему? За экспансию – Троцкий. Троцкий – мировая революция. Сталин – «в одной стране» и борьба за мир. Почему? Когда строишь в одной стране, нужен мир. А Троцкий тогда почему? Что там у Маркса с Энгельсом? Мировой рынок – мировая революция, мировой рынок – мировая революция… В одной стране задавят. Почему не задавили? Империализм. Делили мир. Делили мир на империи, победа в отдельно взятой империи , вот оно что… Троцкий – экспансия, Сталин – за мир, почему опять экспансия? Почему экспансия, если Сталин?

– Вот этот вот, пожалуйста… На сколько потянет?

Надо спешить.

Отход от сталинизма? Почему? Глобализация. Глобализация – конец империализма. Сталинизм – способ сохраниться. Дальше надо наступать. Троцкизм? Нет. Нет глобальной цели. Это новый сталинизм. Нет глобализации, перезагрузка империализма. Дальше? Конвергенция? Может быть.

– Сколько это с меня?

Ф-фух, вроде успели…

– Никак не могу привыкнуть, что на кухне нет второго телевизора.

Виктор крутил ручку мясорубки на кухне у Вари и отправлял в коробчатый алюминиевый раструб куски мяса, сала и размоченного в молоке хлеба, которые с аппетитным хрустом пережевывал шнек. Идея братской помощи в приготовлении ужина еще в гастрономе как-то незаметно переросла в идею сделать ужин общим; видимо, смерть незнакомца так серьезно давила Варе на психику, что ей надо было отвлечься; Виктор тоже не хотел сидеть остаток вечера в пустой квартире. Здесь, на кухне, он уже немного привык к этой несколько странной планировке и к тому, что из-за занавешенного тюлем окна в это позднее время льется холодноватый свет ламп ЛДЦ и за ним, как по палубе теплохода, изредка проходят соседи. Из-за двери казенная «Юность» доносила «Ну тупы-ы-ы-е!» Задорнова. Видимо, судьи мира достали своей простотой во всех реальностях.

– Варь, а может, переставим телевизор сюда? Я наращу кабель.

– Не надо. Сдается, что мы здесь ненадолго.

– Если это говорит экстрасенс… «Ты уедешь к северным оле-э-эням…» [18]

– Только не надо подражать Бекасу.

– Хорошо. «Дан приказ – ему на запад, ей – в другую…» [19]

– Я, кажется, начинаю понимать, почему вас используют хроноагентом.

– Почему? Если это, конечно, не служебная тайна.

– Вы можете разговаривать с незнакомыми.

– В смысле?

– У вас значительно доминирует левое полушарие. Вы реагируете так, как подсказывает ваше сознание и воспитание, ваши убеждения, критический и логический анализ реальности. Поэтому другие люди могут воздействовать на вас, только войдя в доверие, и – как Штирлиц – либерализмом и логикой. А в иной реальности вы не склонны кому-то слепо доверять и подозрительны к чужой логике, видя в ней подвох. Поэтому вам не так опасно заговаривать с незнакомыми, – а в другой реальности это придется делать. Это раз. С точки зрения тех, кто вас послал, вы более определимы. Не станете непредсказуемо меняться в другой среде. Это два.