Олег Измеров - Ответ Империи

– Мрачновато как-то.

– Ну это же антиутопия, она должна быть мрачной. Терроросреда захватывает черную и серую экономику, контролирует политику… А за спиной стоят спецслужбы разных держав – от США до Китая. И уже неясно, кто кого из группировок куда завербовал и перевербовал. Такой вот сюжет.

– А не сложно?

– Писатель разберется.

…За Советской переулок шел между двумя стенами: с одной стороны высился крутой берег новых кольцевых трибун стадиона «Динамо», с другой – стена с колючей проволокой наверху, а за ней – следственный изолятор, стоявший здесь еще с царских времен, когда он был городской тюрьмой. «Интересно, Мозинцева здесь держат?» – мелькнула мысль. Но спрашивать не хотелось. Просто не хотелось. Дурацкая ситуация, когда гуляешь с дамой, вооруженной двумя пистолетами, подумал он. Да еще в каждой реальности голову ломать надо – где свежее видение мира, а где промывание мозгов, да еще одно с другим так укручено, что не разберешь. Наверное, надо быть проще. Варя красивая, идти с ней приятно. Да, надо попробовать о чем-нибудь активно про их систему поспрашивать, а не только слушать.

– Нам направо, – сказала она, когда справа за трибунами стадиона показались северные ворота парка, а слева – концертный зал филармонии. Виктор раньше не раз задумывался над этим странным соседством филармонии и СИЗО, но ничего, кроме соображения, что и то и другое должно находиться в месте тихом и уединенном, в голову не приходило. Тем более что дальше по Горького была детская больница.

Прямо за входом, справа, стояла новенькая детская карусель с конями – точная копия той, что поставили в этом углу парка полвека назад. Кони, олени, медведи и повозки со скамеечками. Только вместо лампочек светодиодные гирлянды.

«Спросить, как у них с коррупцией? Нет, прямо нельзя. Может сказать, что ее нет. Наверняка она будет говорить в первую очередь о достижениях. Хотя бы просто как человек и патриот родного города».

– Красиво сделали… Варвара Семеновна, а как в вашей реальности борьба с коррупцией, взятками, какие успехи? Удается выявлять?

– Ну, у нас выявлять – не главное.

– Это как же? – удивился Виктор, до сих пор уверенный в прямо противоположном. Деревянная лисица, ожидавшая на краю дорожки бесплатного сыра от вороны на ветвях, казалось, скосила на него взгляд и прищурилась.

– Кто больше всего вредит взяточнику? – спросила Варя.

– Ну, эти, как их… Правоохранительные органы.

– Больше всего вредят взяточнику окружающие его честные служащие, – ответила она, косясь глазами по сторонам. – Они потенциальные свидетели, конкуренты, они могут заменить его на посту, помочь тому, у которого пытаются вымогать взятку, и так далее. Поэтому взяточник пытается что? В первую очередь выжить честных, создать коррупционную систему сверху вниз. Чтобы все были повязаны. Значит, наша первая задача в аппарате советских учреждений – защитить честных. И уже опираясь на них, выявлять взяточников и устранять их. А на втором месте уже идет техника – ротация кадров, чтобы связями не обрастали, контроль расходов и разные профессиональные штучки. Потом, у нас обязаны сообщать не только о попытках взяток, но и о признаках складывающейся коррупционной обстановки.

– А это что такое?

– Скажем, призывы к неисполнению советского законодательства. Это когда сотрудникам начинают говорить: «В нашем учреждении закон – это я, кому не нравится, могут уходить». У нас, кому не нравится, обязаны об этом сообщать, да и кому нравится – тоже. Или, к примеру, говорят: «Вы не забыли, кто вам деньги платит?» – имея в виду не государство, а конкретную личность.

– То есть у вас считают, что человек уже начал путать свою шерсть с государственной.

– Именно. Но все же главное – сохранить честный, порядочный слой работников. Иначе будем менять жулье на жулье. Или мириться с жульем, потому что заменить не на кого, а это смерть всей борьбе с коррупцией. Если позволить взяточникам выживать с места честных, то и те, кто борется со взятками, и следствие, и прокуратура, и судьи, и даже те, кто пишет законы, постепенно будут подкуплены. Понимаете?

– Если правильно понял – у вас решили менять среду?

Варя хихикнула:

– Вы что, серьезно? Менять среду – утопия. Но в среде же разные люди. Кто мешает брать для государства лучших? Почему надо прятаться за среду, за традиции, как за бабий подол? Да в конце же концов, разве воля руководителя эту среду не меняет? Неужели ж не ясно?