Александр Кабанов - Порочный круг деспотизма или рассуждения о русских и будущем их страны

Но больше всего недоумения вызывает его тезис, согласно которому основополагающей чертой русской ментальности является стремление русских к личной свободе, и основанный на нем вывод: поэтому русская культура часть европейской. Доводы, приводимые им в подтверждении данного тезиса – обыкновенные софизмы. Наличие законодательства карающего за воровство или убийство он рассматривает в качестве свидетельства стремления к свободе. Хотя подобное законодательство всегда имелось в самых разные странах, в том числе и наиболее деспотичных. А бегство населения на Север, Сибирь и Дальний Восток, оказывается, свидетельствует не о, основывающейся на рабском сознании русских, тирании властей, а о свободолюбии и независимости этого народа.

Высказать свое мнение в отношении взглядов г-н Мединского неимоверно сложно. Дело в том, что если вполне добросовестный и талантливый автор ведет логически стройный и подкрепленный историческими фактами рассказ, изредка допуская ошибки или неточности, то они как бы сами собой бросаются в глаза и выделяются из текста. Но в случае с произведениями г-н Мединским все наоборот: вся последовательность умозаключений автора не подчиняется основам логики, а скорее исходит из неких конспиралогических утверждений или принципов “теории заговора”. Но как бы ни было трудно оценить его историко-культурные воззрения, я все-таки попытаюсь это сделать.

Мединский, как собственно и подавляющее большинство русских, не желает признавать неоспоримый исторический факт советской оккупации прибалтийских республик (о психологических мотивах этого я скажу в своем месте). Но самое омерзительное и отталкивающее то, что русские лицемерно называют оккупационные советские войска армией-освободительцей. Если бы русские изгнали нацистов из этих стран, а затем покинули их, тем самым, даровав тем свободу, тогда они заслуживали бы такого названия. Однако они предпочли задержаться почти на пятьдесят лет, установить тоталитарный режим, ссылающий всех несогласных в Сибирь, и только национально-освободительному движению через полвека и не без жертв удалось скинуть эти оковы. Следовательно, советская армия – рассадник тирании, а русские – преступный и лживый народ, который в своем стремлении навязать собственную точку зрения другим народам потерял всякое достоинство и честь, если они у него когда-нибудь и были до этого, в чем я очень сомневаюсь.

Что касается правдивости и достоверности сообщений иностранце о положении дел в России и нравственном развитии местного населения, то я не отрицаю того, что неудачи торговых или дипломатических миссий могли отразиться на настроениях и в умах писавших, впрочем, как и достигнутые успехи или жажда будущих прибылей. Например, удачная миссия Ченслера и мысли о возможности заработать на торговле с Московией, помогли ему закрыть глаза на некоторые неприятные вещи и стороны жизни местного населения. С другой стороны, Флетчер, недовольный приемом, унижениями и неудачной миссией, действительно мог затаить обиду на царя. Правда, здесь нужно отметить, Мединский в своей книге солгал, написав, что неприязненные отношения между русским царем и Флечером возникли после того, как последний отказался назвать полный титул царя. До этого царь, фактически, отказался признать Флетчера посланником ее величества, создал ему невыносимые условия проживания, а затем и вовсе, проявив высокомерие и спесь, оскорбил и его и английскую королеву, назвав привезенные ему дорогие подарки ничтожными. Но как волнение на море, сколь бурным бы оно не было, не в состоянии изменить уровень мирового океана, так и личные мотивы, имеющиеся у отдельных писателей, не могут скрыть истину. Не подлежит сомнению, что, во-первых, нравы Московии значительно отличались от обычаев и привычек жителей европейских стран и, во-вторых, основными чертами местных нравов были грубость, склонность к деспотизму и обману.

Интересно и примечательно, что большинство самых негативных образов были созданы наиболее талантливыми и образованными людьми. Джильс Флетчер отличался своей ученостью и религиозной нравственностью; его сочинение – образец полного и последовательного изложения материала. Адам Олеарий был одним из крупнейших и знаменитых европейских ученых своего времени, хорошо знакомый со всей существующей тогда литературой о России. Астольф де Кюстин, в свою очередь, был талантливым литератором и мастером дорожного очерка, дружившим с Гете, знакомым с Шиллером, Стендалем, Шопеном и другими великими покорителями муз и властителями умов.