Александр Кабанов - Порочный круг деспотизма или рассуждения о русских и будущем их страны

“Я сказал, что духовные лица не стремятся к тому, чтобы быть свободными от этого порока. Так же легко встретить пьяного попа и монаха, как и пьяного мужика. Хотя ни в одном монастыре не пьют ни вина, ни водки, ни меда, ни крепкого пива, а пьют лишь квас, т. е. слабое пиво, или кофент, тем не менее монахи, выходя из монастырей и находясь в гостях у добрых друзей, считают себя в праве не только не отказываться от хорошей выпивки, но даже и сами требуют таковой и жадно пьют, наслаждаясь этим до того, что их только по одежде можно отличить от пьяниц мирян”. “Когда мы, в составе второго посольства, проезжали через Великий Новгород, я однажды видел, как священник в одном кафтане или нижнем платье (верхнее, вероятно, им было заложено в кабаке) шатался по улицам. Когда он подошел к моему помещению, он, по русскому обычаю, думал благословить стрельцов, стоявших на страже. Когда он протянул руку и захотел несколько наклониться, голова его отяжелела и он упал в грязь. Так как стрельцы опять подняли его, то он их все-таки благословил выпачканными в грязи пальцами. Подобные зрелища можно наблюдать ежедневно, и поэтому никто из русских им не удивляется” (Олеарий; 1647).

“Во время моего пребывания в России я слышал о мужчинах и женщинах, пропивающих своих детей и все свое добро в царских кабаках. Когда кто-нибудь, заложивши себя в кабаке, не в состоянии платить, то содержатель кабака выводит его на большую дорогу и бьет его по ногам. Проходящие, узнав причину и сожалея его, подают ему деньги, и таким образом он выкупается”. “ В каждом хорошем городе есть кабак, называемый Корчмой (Corsemay), который Царь иногда отдает в аренду, иногда же жалует на год или на два какому-нибудь боярину или дворянину, в вознаграждение за его службу. Тот на это время становится господином всего города; берет, грабит и делает все, что ему угодно. Когда же он разбогатеет, царь вызывает его и посылает на войну, где он и растрачивает все нажитое; так что царю немного бремени от войны, а вся тяжесть лежит на бедном народе” (Дженкинсон; 1557).

“В праздники им позволено, даже дано преимущественное право, напиваться безнаказанно допьяна; тогда можно видеть, как они валяются на улицах, замерзнув от холода, или развозятся, наваленные друг на друга, в повозках и санях по домам. Об этот камень часто спотыкается и слабый пол, а также и непорочность священников и монахов. История прошлого показывает, что из-за этого же порока нередко погибало войско и многие города, а именно: когда Стефан Баторий, знаменитый непобедимый король польский, вел войну против царя Ивана Васильевича ради возвращения себе Ливонии, то он, хорошо зная природу русских, послал весьма вместительную бочку с водкою московскому гарнизону в осаждаемой им крепости Динабург, как бы в знак своего к ним сострадания. Когда же гарнизон, опорожнив ее, лежал весь распростертый и безопасный, король приступом взял крепость без битвы. Хотя русские и стараются извинить свое постоянное пьянство, ибо они предпочтительно пьют водку и днем и ночью, тем, что кроме давнишней привычки (весь север-де уже сыздавна много пьет), оно им еще необходимо для защиты от холода, но все-таки им не удается вполне смыть с себя позорное пятно пьянства” (Рейтенфельдс; 1680).

Конечно, сегодня на улицах редко встречаются лежащие на земле или в снегу пьяные люди – полиция в городах следит за общественным порядком и собирает таких людей в специальные заведения, где те могут выспаться и протрезветь. В тоже время отношение людей к лежащим на улице людям, когда они видят таковых, нисколько не изменилось: каждый думает, что это непременно пьяница. Вследствие этого люди, которым внезапно стало плохо на улице, иногда остаются лежать безо всякой помощи посторонних, а встречаются случаи, когда полицейские, думая тоже что всему виной алкоголь, отвозят попавших в беду людей в участок, а не больницу, отчего они гибнут. Женщины часто пьют не меньше мужчин. Особенностью пьяных русских, думаю, является повышенная агрессивность: они начинают лезть в вашу личную жизнь, пытаются высмеять незнакомого человека или каким-нибудь образом унизить его и затеять драку. Из-за этого у них совершается много убийств.

Г ЛАВА III

СТРАСТЬ К РАСПУТСТВУ

“Женщин и жен своих они держат не в таком почете, как другие народы: напротив, они обращаются с ними немного лучше, чем с рабынями. Знатные Москвитяне очень ревнивы: они не пускают своих жен ни на пиры, ни на праздники, ни в дальние церкви и едва позволяют им выходить из дома. Другие же женщины совращаются за дешевую цену, чрезвычайно расположены к иноземцам, охотно ложатся с ними и отдаются, лишь бы только попросили их” (Фоскорино; 1537). Распутство составляет в этой стране столь общераспространенный грех, что их глаз сейчас же подметит его в иностранцах: поэтому, ради спокойствия вашей собственной совести и телесного вашего здоровья, гнушайтесь разврата, как самой противоестественной слабости, — и это тем более, что в этом отношении русские не только чудовищно бесстыдны, но как бы олицетворяют собою само бесстыдство” (Смит; 1605).