Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)

— А если человек — импотент? — спросил Почтальон и все машинально повернули головы в его сторону.

— Что — уже? — сочувственно спросил Доцент, на что, от него просто отмахнулись, как от грамотной, дипломированной и образованной мухи.

— Для этого существуют другие аномалии, — закончил Балык. — Кислотные, огненные и прочие истребители гостей.

Сталкеры приуныли, сведя разговор в банальное русло, но впрочем, вполне предсказуемое — ведь каждый из них, был на работе… Пустые банки из-под тушёнки улетели в кусты. Туда, где не так давно свистела соль, соприкасаясь с молекулами воздуха, каждой своей гранью. Сутулый, чуть было не отправил следом пустую фляжку, спутав её со стеклотарой, но вовремя одумался. Глядя в красные угли костра он размышлял о превратностях судьбы, отгоняя сизый дым, норовящий обкурить сталкера. Он лез в слезящиеся глаза, ничуть не действуя на комаров, которых было немного. Это были те кровососы, из самых стойких, не спешащих разлетаться по берлогам, залегая в зимнюю спячку. Крендель крякнул и оглядев присутствующих, сказал:

— Ну, не всё здесь так плохо. Время от времени, эти места посещают волонтёры из армии спасения, с писклявыми женскими голосами, под девизом: «Любви все местности покорны!»

— Кого спасают? — устало спросил Бульдозер, не надеясь на вразумительный, а уж тем-более, правдоподобный ответ.

— Сталкеров: от одиночества, от давления изнутри, от давления извне, выраженное аномалией «Зов» — избавляют, короче. Заодно освобождают «сидора» от лишнего веса, заключённое в эксклюзивном барахле и вытряхивают карманы, обременённые денежными знаками. Всё это так отягощает передвижение свободной души по запретной территории.

— Динь-динь-динь, динь-динь-динь — колокольчик звенит, — запел Дед, вероятно, под влиянием винных паров, потому что до этого момента, он не был замечен на эстрадных подмостках.

— Да, любовь помирит и бандита с милиционершей! — задумчиво сказал Крон, непонятно на что намекая.

— Плохая идея! — возразил Балык. — Попробуй, руку подними…

— Как — бы, звон колокольчика не перерос в звон тревожного набата! — согласился с ним Крендель.

— Стоп! — воскликнул Почтальон. — Я кажется знаю, куда наши бабёнки вступили, на этот раз. То есть, в какое общество они записались.

Он нервно встрепенулся, а Пифагор спросил корифеев «Чёрной Ложбины»:

— Армия спасения, с концертом — давно была?

— Да вот — намедни, — ответил Лёнька, не понимая суть проблемы. — Только, на этот раз, они какие-то, чересчур вежливые попались.

Товарищи переглянулись, не веря собственным ушам.

— Может быть, это не наши были? — выдвинул идею Доцент. — В противном случае — нестыковка, какая-то, получается!

— Наши! — мрачно заверил его Крон. — Просто они тактику меняют. Научились уже, но, скорее всего — это было спланировано заранее.

— Вертятся, как ужи на раскалённой сковородке, — мрачно заметил Почтальон. — Всё население зоны взбудоражили.

— Слушай, Почта: бабам, по-природе своей хочется, чтобы за ними самцы толпами ходили и били, друг другу морды, но на деле, всё обстоит несколько иначе, — успокоил его Комбат. — И подобные эксперименты у замужней женщины заканчиваются, как правило, выставленными за борт чемоданами.

— И поделом! — твёрдо заявил Почтальон. — Слушай, Ком — я устал от этой темы. Приеду домой — распущу гарем.

— Вот это правильно! — одобрил Крон. — В наши дни, одна баба — роскошь, а если держать целый табун…

По громкоговорящей связи прозвучал призыв, отозвавшийся эхом во всех уголках «Чёрной Ложбины» и, по всей видимости, докатившийся до дальних закоулков свалки народного хозяйства: «Сталкеры! В бар «Логово Барабашки» поступил вагон с водкой, угодивший в электроаномалию. Эффект — сногсшибательный!»

Балык приподнял голову, прислушиваясь к объявлению и усмехнувшись, сказал:

— В прошлом году, из «Трансмутации» извлекли цистерну со спиртом, простоявшую в аномалии, с момента образования зоны. Не с большой земли спиртное импортировали, а наоборот, свою продукцию туда гнали — на экспорт.

Барахолка, грубо говоря, не совсем соответствовала своему названию. Вопреки представлению о подобных сборищах, народ по ней не ходил табунами и не предлагал подержанную рухлядь, с надеждой заглядывая в глаза потенциальным покупателям. Рынок оружия разместился в небольшом заброшенном хуторе, который количеством покосившихся хибар, не дотягивал до деревни. Церкви, так-же, не имелось в наличии, поэтому селом, данный анклав, никогда бы не назвали, следуя местным поверьям — будь в нём хоть тысяча домов. Пожухлая зелень омрачала пейзаж, подчёркивая заброшенность хутора. Невзрачные вывески торговцев оживляли суровую действительность, но, в то же время, вносили некоторую долю маразма, повергая в смятение читающих, грамматическими ляпами и лихими оборотами речи: «Реактивация, дезактивация и продажа комплектующих. Профанацию не производим!»