Михаил Новик - Крепость Дар-ар-дар

— Послушай Рий. Ты говорил, что мы уйдём отсюда после гона, но может быть получиться сделать это раньше? Мы подготовились, сделали оружие, одежду. Сейчас все здоровы и даже немного восстановились после рудника. Ты говорил, что до границ Скальма, если идти в обход стоянки орков пару десятков километров, может быть, мы успеем пройти их до гона, несколько дней ещё есть?

— Вы не знаете жизни в Скальме и поэтому ошибаетесь. Мы могли бы попытаться выйти из Скальма, и действительно, до того гона, что вызнаете ещё несколько дней, но он на самом деле уже начался. Уже поздно.

— Так почему мы не вышли раньше?

— А вы вспомните, какие вы были всего несколько дней назад. Больные, слабые, безоружные и вдобавок голые. Вы и пару десятков метров не могли пройти по Скальму. Так что тогда выйти было нереально. На самом деле и сейчас ещё вы совсем не готовы к походу. Одежды и обуви катастрофически не хватает, вы сами знаете, что в лесу любые вещи живут не долго, только кожаные, ещё немного держаться. А голышом вы особо не походите, даже если кто и дойдёт, то это уже будут полутрупы. Но выйти из Скальма ещё полдела, нужно будет и до людей как-то добираться. Так что даже не думайте пока покидать Скальм. Правда, в небольшой поход мы всё-таки пойдём, причём уже завтра.

— А куда и зачем? Раз пока выход откладывается, может ничего и не надо. Мы вроде и здесь неплохо обосновались. Орки нас не достанут, им тот завал в шахте не один месяц разгребать, а животные нас защищают. Не нужно никуда уходить. — Стали возмущаться в толпе. Пришлось пояснять.

— Животные завтра уходят в другое место. Я не стану их останавливать, даже если я это попробую сделать — ничего не получится. У них выработанная годами схема поведения, практически инстинкт и они будут ему следовать. Они так поступали всегда, поколение за поколением и поэтому завтра они уйдут. Нам, если хотим выжить, придётся следовать за ними. Не беспокойтесь, там, куда мы пойдём есть безопасное место, в котором можно переждать гон. Так что давайте лучше готовиться к завтрашнему непростому дню.

Моим словам никто, конечно, не обрадовался. Но всё равно выбора не было и пришлось начинать собираться, чтобы утром не хвататься за всё сразу. Люди начали срочно подшивать дыры в одежде, подгонять портупею, складывать немногие добытые большим трудом вещи в тюки и баулы. Из пещеры вынесли всё мало-мальски ценное и подготовили к переноске. Как только забрезжил рассвет, мы были готовы.

День прошёл ужасно. Все вымотались до полусмерти. Дорога давалась с перенапряжением всех сил, каждый метр был полит потом и кровью из порезов, облит ядом, стряхнутым со стволов и листьев, отравлен поднятой пыльцой цветов. Скальм ломал всех. Даже ветераны, прошедшие огонь и воду валились на колени и умоляли их бросить, чтобы не терпеть этой пытки, не говоря уже о женщинах и детях. Слёзы, нервные срывы, истерики. Я уговаривал, упрашивал, грозил, даже отвесил пару пощёчин и неумолимо вёл всех вперёд. Под конец пути многие не могли идти, пришлось нести их на руках.

Мы так и не дошли. Несчастные восемь километров, по тропе, которую специально для нас протаптывали жители Скальма пройти так и не смогли. Обидно, ведь оставалось всего пару сотен метров до безопасности станции подвесной дороги. Но как только мы добрались до просвета, поляны возле просеки, люди просто свалились от усталости и изнеможения и не смогли подняться. Все мои уговоры, что осталось всего немного, чуть-чуть — не воспринимались. Вдобавок заупрямились и животные. Они также сильно устали и увидев поляну, которая и была собственно их целью, местом, где они будут отдыхать в перерывах между боями, расслабились и не захотели никуда двигаться дальше. Единственной, кто чувствовал себя нормально, была Макта. Мама плотно опекала девочку, и для той поход по Скальму легче, чем нам всем. Но остальные вымотались полностью. В итоге я сдался.

Но отдыхать мне было нельзя. Нужно срочно организовать костры, чтобы сготовить пищу, набрать воды и обязательно осмотреть раны людей, чтобы выдать им необходимые растения для лечения. Уговорить животных не покидать людей в эту ночь, а обступить их кольцом. Через не могу, заставил себя двигаться и выполнять необходимую работу. В определённый момент меня остановил рукой священник. Я уже почти не соображал, что делаю и он заметил это. Он завёл меня в середину группы людей и усадил на постеленную на землю шкуру.

— Отдохни Рий. И без тебя всё будет сделано — мягко произнёс пожилой мужчина, и я почувствовал, как от него ко мне пролетело некое белое облако. Я немедленно расслабился.