Андрей Астахов - Крестоносец - Железная Земля

Ворота в город были открыты: на мосту перед ними стояли несколько запряженных волами фургонов - в них были большие бочки и мешки. При нашем приближении стражники прекратили разговоры с хозяевами этих фургонов и приветствовали нас, взяв свои бердыши "на караул", а толковавшие со стражей негоцианты склонились в поклонах. Мы въехали под свод ворот, Друбби быстро обменялся парой фраз с начальником стражи, и дальше наша кавалькада начала подниматься по узкой и загаженной улице к каменной цитадели, построенной на самом высоком месте города - Узырском холме.

Ворота цитадели были открыты, и мы беспрепятственно въехали внутрь. Здесь было дымно, относительно чисто и довольно людно. Нас немедленно окружила толпа служек и прислужников обоего пола. Одетые в добротные полушубки крестьянки сразу предложили нам выпить сидра и кумы - местного самогона (Домаш, естественно, немедленно начал дегустацию); мальчики-грумы тут же забрали наших лошадей, а несколько молодых служек в темно-красных одеждах послушников тут же изъявили готовность проводить нас к его преосвященству. Друбби пошел с нами, часть его людей последовала за ним, часть осталась во дворе крепости.

Епископа Кальского мы нашли в скриптории - его преосвященство, стоя среди столов, заваленных свитками и листами пергамента и серой бумаги, о чем-то беседовал с двумя тощими, постными и бледными переписчиками. Владыка Ошер даже в своем церковном одеянии больше походил на воина, чем на духовное лицо: рослый, широкоплечий, статный, с суровым, будто отлитым из металла лицом, окладистой бородой и ясными светло-серыми глазами. Он сразу шагнул ко мне и протянул руку: я, помня о принятых в Ордене правилах этикета, собрался было поцеловать пастырский перстень на безымянном пальце, но епископ внезапно отдернул руку, засмеялся и воскликнул:

- Воистину, так ведь и поверишь, что стал лицом духовным! Вашу руку, шевалье!

Весьма удивленный его словами, я пожал протянутую мне руку, а затем епископ по очереди обменялся рукопожатиями с Домашем, Эликой и Иустином Ганелем. Это было необычно. Однако я не стал ничего говорить и с ожиданием посмотрел в глаза владыки Кальского.

- Ступайте, - велел епископ бейлифу и его людям, и мы остались наедине. - Нечасто в наших краях бывают столь прославленные гости. Польщен, говорю искренне. Всегда мечтал о военной карьере, но Матерь выбрала для меня иное служение.

- Вы хотели вступить в орден? - опередила меня Элика.

- Да, сэра, но это было невозможно, - ответил епископ с некоторой печалью в голосе. - По причине моего низкого происхождения. Хвала Матери, в лоне Ее церкви даже крестьянский сын способен достичь трудом, молитвами и подвижничеством сияющих вершин!

- Мы восхваляем Матерь нашу вместе с вами, ваше преосвященство, - сказал я, склонив голову.

- Для меня честь пожать вашу руку, шевалье, потому что слухи о ваших подвигах дошли и до нашей глуши, - продолжал епископ Кальский. - То, что вы совершили в Баз-Харуме и в Лашеве достойно восхищения и похвалы.

- Мои заслуги совсем невелики, владыка. Я лишь сопровождал...

- Своего господина, сэра Роберта? - Ошер вздохнул. - Я знал этого славного рыцаря. Его смерть большая потеря для ордена. Я молюсь о его душе, хотя знаю, что мои молитвы ей ни к чему - он праведник, коему обеспечена Высшая Благодать....Значит, ее величество направила вас в Харем? Думаю, она высокого мнения о ваших способностях, если поручила вам такое задание.

- Какое задание? - с некоторым вызовом спросила Элика.

- Трудное. - Ошер сверкнул глазами. - И опасное.

- Опасное?

- Говорят, были желающие проникнуть в тайну Харемского монастыря. Но только никто не вернулся обратно.

- При всем уважении к вам, ваше преосвященство, - Элика буквально не давала мне слова сказать, - запугивать нас не самая лучшая идея.

- Я не запугиваю, сэра Элика. Просто хочу, чтобы вы поняли всю сложность вашей миссии. Впрочем, вы опытные воины и знаете, как и что нужно делать. Посему благословляю вас именем Матери и окажу вам любую посильную помощь.

- Благодарю вас, ваше преосвященство, - ответил я за всех. - Помощь нам и вправду не помешает.

- Я пошлю с вами в Харем отца Бодина - он опытный экзорцист, и его знания вам пригодятся. Но вначале вам следует помыться и отдохнуть с дороги. А после я жду вас к трапезе, и мы продолжим нашу беседу.

***

Бани, подобной той, в которой мы парились в Фор-Авек, в Кальской цитадели не оказалось. Слуги приготовили для нас в импровизированной "купальне" рядом с замковой кухней две огромные лохани с горячей водой, в которую набросали сушеной лаванды, вербены и ароматической соли. Одна лохань предназначалась для Элики, а другую мне предстояло разделить с Домашем и Ганелем. К моему удивлению, и тот и другой уступили мне право поплескаться в лохани в одиночку. Все стало ясно, когда я, сопровождаемый двумя служанками, спустился в "купальню", весьма просторную, хорошо протопленную и освещенную несколькими масляными фонарями - рядом с лоханью стоял столик с напитками и кубками, и служанки, кокетливо улыбаясь, заявили мне, что их задача - всяко услужить и угождать милорду шевалье, буде он чего возжелает.