Елена Сидоренко - (Не)люди (СИ)

— Случилось, — согласилась Эмма-04 и, обведя всех взглядом, взялась за ручки коляски, толкая ее к выходу. — Но не здесь. Ты просил сообщить тебе лично.

Она подняла голову и безразлично покатила Смотрителя прочь, но тот вдруг неожиданно даже для себя самого застопорил колеса разваливающейся коляски, отчего в уши врезался отвратительный скрип.

— Говори, — приказ, и Эмма-04, сочтя правильным все же следовать и ему, и данному до этого, наклонилась и прошептала ему на ухо то, что должна была сообщить наедине. Не-люди за столом все еще молчали. Кто-то привстал, Эрик положил ладонь на панель управления, готовый в любой момент броситься к Смотрителю, который вдруг побледнел. Но старик опередил их. Он обернулся к застывшим в тревожном ожидании не-людям и с выпученными глазами и растерянным взглядом пролепетал:

— Оз вышел на связь… Из Юсты, — и, подумав, неуверенно, будто сам себя заставляя, спросил: — Кто-нибудь хочет вернуться туда со мной и подождать следующего звонка?

И расслабившиеся заулыбавшиеся не-люди, забыв про ужин, как один начали собираться в Лаборатории.

Оз долго не решался постучать в закрытую дверь, но совесть все-таки заставила его это сделать. Как и ожидалось, Дарья не ответила. И не открыла. Оз, вздохнув, опустился на пол, на мягкий коврик, вытянул ногу и прислонился спиной к теплой деревянной поверхности. Он закрыл глаза и начал говорить.

— Послушай, Дороти, я не хотел тебя обманывать или обижать. Но пойми, я правда не могу остаться, даже если бы захотел.

Он крутил между пальцев акулий зуб, который достал из тайника и снова надел на шею, вспоминал свою жизнь в Изумрудном Городе, путешествие, первую встречу с Дарьей… Он говорил все то, что думал ночью и, когда речь зашла о том, что у него, как и у девочки, совсем нет друзей, дверь открылась. Оз, падая на спину, вскрикнул и зажмурился, а Дарья, глядя на него сверху вниз, только хмыкнула. Оз не знал, что Ари уже поговорил с ней и все объяснил. Оз думал, что малышка послушала его.

— А у меня вот тоже есть сокровище, — заявила она, опустив взгляд на зуб в ладони парня. — И оно лучше, чем у тебя!

Оз молчал, искренне не понимая, чего от него хотят. Он почему-то боялся что-то сказать. Вдруг что-то не то? Вдруг Дарья снова обидится? Вдруг?..

— Намного лучше! — и девочка самодовольно задрала нос. Оз, неуверенно улыбнувшись, все так же глядя на нее внизу и вверх ногами, тихо спросил:

— Покажешь?..

— Закрой глаза.

Парень послушно прикрыл лицо руками, но все-таки не удержался и начал подглядывать сквозь пальцы. Дарья, все еще насупившаяся, но уже, казалось, не такая обиженная, прошла вглубь комнаты и, забравшись на стул, дотянулась до деревянной резной шкатулки с замысловатым мелким узором, спрятанной на верхней полке шкафа за двумя мягкими игрушками. Девочка что-то достала и, быстро спрятав шкатулку на место, спрыгнула. Оз сомкнул пальцы.

— Вот. Это мое сокровище, — и перед лицом парня оказалась вещица, которых Оз никогда раньше не видел. Пушистый белый одуванчик, пойманный в стеклянный шар, казался ему чудом. Он не понимал, как можно засунуть настолько хрупкий цветок в такое маленькое отверстие в шарике и не покалечить.

— Красота… — прошептал Оз на родном языке девочки и поднял голову. — Как оно сделано? А цветок внутри не высохнет? Не сломается? — и он потряс небольшую сферу. Одуванчик не шелохнулся. — Как так?!

Дарья отобрала сокровище и поднесла на солнце. Одуванчик засиял, став поистине волшебным. Блеск в глазах Оза был для девочки красноречивей слов.

— Я подарю его тебе, — сказала она, и Оз дернулся, предвидя какой-то подвох. — Если ты останешься со мной.

Смотритель и не-люди вглядывались в рябь на экране, ожидая, когда же настроится сигнал. Связь была отвратительной — поймать ее удалось лишь с шестого раза. И то вместо лица Оза были только черно-бело-серые помехи.

— Ты правда его видела? — раздраженно взмахнул руками Смотритель, в сотый раз спрашивая это у Эммы. И она в сотый раз с одинаковой интонацией ответила: правда. Ее ничего не раздражало, не злило, не надоедало и не радовало. Эмма-04, дроид без модуля, могла только читать яркие эмоции собеседников по выражению лица или интонациям, будто заученные картинки. Могла, будучи в обшивке, изображать улыбку, сочувствие или заботу. Но чувствовать — никогда.

— О, я видел! — радостно ткнул пальцем кто-то из не-людей, и из колонок донесся скрежет: голос Оза. Все приблизились к экрану, соприкасаясь щеками и лбами. Скрежет начал становиться отчетливей.