Николай Инодин - Замочить Того. Полный текст

— Да! — восклицает полковник, так и не вспомнивший, как его зовут.

— Тогда собирайте своих солдат на баке!

— Где? — не понял сухопутный крыс.

На носу — терпеливо поясняет капитан. Мы добавим к силе духа действие силы инерции! Методом наложения векторов мы добьёмся нужного результата!

На пояснение гениального плана командам и десанту двух оставшихся транспортов не потребовалось много времени. Капитан занял место у машинного телеграфа, сжал рукоятки, и с высоты мостика оглядел заполнивших носовую часть воинов империи.

— Для нас нет преград в этом мире! — прошептал он, и выкрикнул: — Банзай!

Рванул рукояти машинного телеграфа на «самый полный» и повернулся к рулевому, любуясь его мужественным лицом.

— Прими ещё пол румба вправо, сынок — ласково сказал он, взглянув на приближающийся берег.

***

Очнувшиеся в ужасном состоянии команды боевых кораблей с удивлением увидели обсохшие во время прилива на мели транспорты и множество разбросанных вокруг них тел в мундирах императорской армии. Делать в этих водах было уже нечего. Медленно и печально японские боевые корабли разводили пары, выбирали якорные цепи, разворачивались и один за другим медленно начинали движение по извилистому фарватеру. Миноносцы первыми преодолели узости и прибавили хода. Вот головной с разгона разрезал первую крупную волну, над острым форштевнем поднялся фонтан брызг, будто отвечая ему, из носового артиллерийского погреба вырвался фонтан пламени. На миноносце сдетонировали боеприпасы. Мощи пятидесятисемимилимитровых унитаров не хватило для того, чтобы разорвать корабль на части – взрыв только пробил дыру в днище. Изящный маленький корабль осел носом, зарылся в волны и будто нырнул, махнув на прощание пером руля идущему следом мателоту.

И будто подал сингнал — чудовищные взрывы начали один за другим сотрясать корабли эскадры, от малейшего толчка взрывались снаряды первых очередей, ждущие своего часа у орудий, детонировало содержимое артиллерийских погребов. В течение часа отряд, посланный адмиралом Того для обеспечения захвата передовой базы в Корее, перестал существовать.

***

В ожидании чашки чая капитан первого ранга Руднев свободно расположился в одном из кресел своего бывшего салона.

— И что, Александр Васильевич, Балк так и не признался, что делал с японскими кораблями?

— Вовсе нет, Всеволод Федорович, он как раз рассказывает с удовольствием, проблема в том, что на трезвую голову объяснить не может, — печально разводит руками Колчак.

— Не вижу проблемы, — улыбается Руднев, — Балка напоить хоть и нелегко, но вовсе не потому, что оказывается. Хлебного вина, правда, много уходит…

— Пробовали, Всеволод Федорович. Тогда мы его не можем понять.

— Ну я не знаю, — морщится Руднев, — тогда, верно, нужно и самим напиться.

— Я тоже так решил, — соглашается Колчак.

— И рассказал?

—Да.

— И вы поняли?

— Да.

— Так что же он сделал, мерзавец этот великолепный?

Колчак пожимает плечами:

— Видите ли, Всеволод Фёдорович, наутро ни я, ни прочие принимавшие участие в экспериментах офицеры не можем вспомнить того, что услышали вечером…

— Да-с, ситуация… — понимающе кивает Руднев и отхлёбывает чай из поданного вестовым стакана. — А почему у капитана крейсера первого ранга подают чай с сухарями, да ещё и без сахара?

— А это вторая загадка, Всеволод Фёдорович. Ни на «Варяге», ни в городе не осталось ни фунта сахару, ни грамма дрожжей. Куда делись — никто не знает. Может быть, кроме пьяного мичмана Балка. Трезвый не знает, я интересовался.

Превозмогалово, часть вторая

Суровый с похмелья наместник задал жару всем — выстроенные на внешнем рейде корабли в три слоя прикрывают противоминными сетями, увольнения на берег запрещены, а бдительность пинками поднята на такую высоту, что с уровня моря без бинокля уже и не разглядеть. Досталось и гарнизону — на береговых батареях и прожекторных постах суета и имитация бурной деятельности. Скачут и бегут посыльные, трезвонят телефоны — красота и отдых руководящего сердца. Впрочем, всегда найдётся кто-то, кто этот праздник попытается испортить.

— Всё равно батарея с Электрического утёса стрелять будет в час по чайной ложке — налюбовавшись поднятой суетой с поста на Золотой горе, вздыхает генерал Белый.

— Почему? — сурово насупив брови поворачивается к нему новый наместник.

— Стреляет она дымным порохом, Ваше высокопревосходительство. Залп, другой, много — три, и садись ждать, пока дым не развеется.