Роман Галкин - Один из семи

Оба выжидательно уставились на меня.

– Как вы себе представляете эти гарантии? Скажите, Геннадий Дмитрич, с тех пор, как вы начали действовать против Сараевых, хоть кто-то сверху пытался вам помешать?

– Нет, как ни странно. Я, честно говоря, ожидал немедленной отставки и, как минимум, обвинения в умопомрачении.

– Ну, так каких вам еще гарантий надо, Иван Степанович?

Шуванов, находясь в плену у противоречивых мыслей, задумчиво вертит в пальцах зажигалку. Зажигалка выскальзывает из пальцев и отлетает на край стола. Милиционер прослеживает взглядом ее полет, даже не сделав попытки остановить.

– Дмитрич говорил, что вам необходимо переговорить с Сараевым наедине? – наконец говорит он.

– Я буду вам очень признателен, если вы организуете такую встречу.

– Нет проблем, – полковник поднимает трубку. – Марина, вызови Суровцева.

Через пару минут, проведенных нами в молчании, в кабинет заходит высокий блондин с капитанскими погонами на плечах.

– Вызывали, Иван Степаныч?

–Вызывал, – Шуванов выбивает пальцами дробь по деревянному подлокотнику своего кресла. – Проводи господина…э-э-э…Волина к своему подопечному. Сам покарауль снаружи. Когда…э-э-э, Олег Дмитрич закончит разговор, проводишь его обратно, и сам далеко не отлучайся.

– Но-о…

– Никаких но, – прерывает капитана хозяин кабинета. – Выполняй!

Явно недовольный Суровцев жестом приглашает меня следовать за ним. По пути он рассматривает меня, явно прикидывая, что я за персона. Мы спускаемся на первый этаж, проходим в конец коридора. У последних дверей сидит вооруженный охранник. При нашем приближении он поднимается.

– Что он? – кивая на дверь, спрашивает у охранника капитан.

– Утихомирился, – хмыкает тот, – больше адвокатов не требует.

Мой проводник открывает дверь. В кабинете за столом сидит один из посещавших меня толстунов. Вид у него такой, как будто он является хозяином кабинета, так и кажется, сейчас повелительно кивнет на стулья, мол, присаживайтесь, и спросит о цели визита. Сараев приподнимается, явно желая высказать Суровцеву что-то протестующее, но, увидев меня, шлепается обратно в кресло. Его брови лезут вверх, собирая в складки кожу на лбу.

– Ты?

– Я, – подтверждаю его догадку. – Принес привет с того света. Не ожидал?

– Ну-у, я вас оставлю, – изрекает Суровцев, всем своим заинтересованным видом выражая желание остаться. Я киваю, и он с явным сожалением выходит, закрыв за собой дверь.

– Ну что, толстячок? – сходу принимаю решение не церемониться. Обхожу стол и за шкирку сдергиваю оцепеневшую тушку с кресла. – Хотел я забрать с собой вас обоих, но, видать, придется обойтись тобой одним.

– К-куда з-забрать? – вырванный из кресла толстяк тут же падает на стул, стоящий у стены, и вцепляется в сиденье руками.

– Как куда? Туда, куда вы меня отправили. На тот свет, естественно, – беру его, как нашкодившего пацана, за ухо и тяну вверх. Сараев привстает вместе со стулом, продолжая крепко прижимать его к заднице. Интересно, за кого он меня принимает, извращенец? Отпускаю ухо и, ударом в живот, отправляю его снова к стенке.

– Ну что, Феденька? – добродушно беру собеседника за пухлую розовую щечку. – Сразу расскажешь, как найти мотоциклистов, или подождешь, пока я тебе что-нибудь сломаю?

Его дыхание еще не восстановилось, и потому в ответ я слышу лишь какой-то придушенный писк. Наконец грудь Федора начинает набирать воздух, из горла вырывается тяжелое дыхание.

– Какие еще мотоциклисты? Ты ответишь…

Прерываю его новым ударом.

– Отвечай только по делу. Каждое лишнее слово будет жестоко караться. А чтобы ты не заморачивался ненужными мыслями, сообщаю: я получил добро от губернатора на эту экзекуцию. Я вижу, ты снова отдышался. Мне бить, или будешь отвечать? А?

– Я не знаю, это Стас, это его люди, – зачастил толстяк. – Я не занимался силовыми решениями, это Стас.

– Звони ему и узнай, где их найти. Скажи, что они нужны для решения какой-либо проблемы.

– Но,, Стас в больнице…

– Да хоть на том свете, – снова наношу удар. Я не садист, просто несколько часов назад меня расстреляли в упор из автоматов.

– У меня забрали телефон, – хрипит Сараев.

Собираюсь было протянуть ему свой мобильник, но решаю, что будет лучше, если он позвонит со своего номера. Открываю дверь и спрашиваю у отскочившего капитана, где телефон задержанного.

– Вы собираетесь дать ему возможность позвонить?

– Слушай, капитан, у меня нет времени отвечать на твои вопросы, – говорю я, но видя, как он набычивается, пытаюсь смягчить ситуацию. Прикрываю дверь и, взяв Суровцева под локоть, говорю доверительным тоном: – Ну ты же видишь, капитан, что это за гусь. Если его не расколоть в течение ближайших минут, то заявится толпа адвокатов, раздастся куча звонков сверху, и все… Ну, ты понимаешь…