Василий Щепетнёв - Переигровка - 2. Выбор Пути

Ничего. Непременно поедем осенью. В сентябре. Все на картошку, а мы куда-нибудь в Испанию. Там будет интересный турнир, в Испании. В сентябре. Но для того, чтобы меня испанцы пригласили, а наши отпустили, непременно нужно показать отличную игру.

Ну, и покажу.

Вот только подышу немецким воздухом.

Воздух был недурён — парк большой, деревья, кусты, трава. На траве валялись немчики, и поодиночке, и парочками, и целыми семьями. Загорали, читали газеты, просто наслаждались покоем. Конец мая выдался жарким. Сейчас, в начале четвёртого, зной сошёл, и народ потянуло на природу.

Я сидел, дышал — восемь вдохов в минуту, не больше, не меньше, — смотрел на немчиков и думал, что среди них ещё немало тех, кого призывали в сорок первом — сорок пятом. Может, и тех, кто воевал на нашей земле. Почти наверное.

Немцы войну проиграли, проиграли недавно, и тридцати лет не прошло. Проиграли вдрызг.

И что?

И ничего. Загорают, смеются, детишки бегают. Кругом благолепие. В гостинице все вежливые. Улыбаются даже. На турнир вот пригласили, на открытое первенство Германии. А что у них в головах — понять трудно. Действительно всё забыли? Вот так напрочь? Или перековались? Не считают себя больше сверхчеловеками? А кем считают?

Коммунистическую партию Германии опять запретили. В шестьдесят восьмом. Коммунисты тут же организовали другую, Германскую коммунистическую партию. Вроде бы то же, да не то. Народ идти к коммунистам боится. Выгонят с волчьим билетом, и работу не найдешь. А без работы здесь не жизнь.

Без работы нигде не жизнь.

Ладно, немцы, они вне меня. А вот я, как я отношусь к ним? К этим немцам?

Разум возмущенный не кипит. Разум холодный. Руки чистые. Сердце — шестьдесят четыре удара в минуту.

Решил пройтись. Немного. Погулял — и назад. В гостиницу. Надеть чесучовый костюм. Фраки — это для зимы.

Оделся. Посмотрел на себя в зеркало. Поправил бабочку — выбрал синюю в крапинку.

И спустился в турнирный зал.

Это мой седьмой турнирный зал. Первый — домашний, Чернозёмский шахматный клуб. Потом Тула, Омск, Москва, Хельсинки, Вена, и вот теперь Дортмунд.

Становлюсь гастролёром. Проездом из Баден-Бадена в Монако решил дать сеанс в ваших прекрасных Васюках…

Сцена — шесть шахматных столов, плюс судейское место.

Нашёл свой стол, сел. У меня чёрный цвет.

Но пока жду.

Пришла калбатони Нана. Нарядная. Улыбается. И мне тоже улыбается, будто и не было неприятного разговора. Значит, уже придумала страшную месть. Или она, месть, домашняя заготовка. На случай, если нужно будет наказать строптивца.

Подала руку. Я, тоже с приятной улыбкой, её пожал. Мог бы и поцеловать ручку-то, целовать ручки я умею, не раз и не два играл в домашних спектаклях то Онегина, то Чацкого, даже дона Оттавио играл.

Чемпионка сходила е-четыре, я ответил це-пять. Мне хотелось выиграть показательно, но я помнил, как Спасский играл против меня, и ошибок десятого чемпиона повторять не собирался. Играл надёжно.

На доске — вариант дракона. И у белых, и у чёрных много путей к победе, нужно только найти их.

И на девятом ходу я пошёл своим путём. Вне дорог и тропинок. По неприметным зарубкам, которые оставил накануне, разбирая вариант.

Чемпионка задумалась раз, чемпионка задумалась два, чемпионка задумалась три…

И на восемнадцатом ходу просрочила время.

Проигрыш по времени на турнирах встречается не так уж и редко, но вот чтобы на восемнадцатом ходу…

Нана Георгиевна сначала заплакала, потом, схватив горсть фигур, запустила ими в меня, а потом закричала «Это подло!» — по-русски, по-немецки и, кажется, по-грузински.

Судья-распорядитель поспешил к нам, но калбатони Нина уже выбежала в боковую дверь.

— Горячий грузинский темперамент, — сказал я судье. Тот поинтересовался, собираюсь ли я подавать претензию. Я ответил, что мне достаточно и того, что я победил.

Но чувствовал, что передо мной разыграли только дебют. Основные события впереди.

Семь часов вечера. Дортмунд находится на широте Чернозёмска, пятьдесят один градус, и потому в семь вечера по летнему времени (у них тут летнее время, на два часа впереди астрономического) солнце ещё высоко над горизонтом.

Решил прогуляться до центра. Тут не так и далеко. Минут сорок обычной ходьбы, если верить карте.

Я поверил. И пошёл на север, по следу тигра. Шер-Хана.

Дортмунд город рабочий. Вроде Тулы. Побогаче маленько. Тротуары получше, газоны, дома, телебашня, скамейки, много кафешек и ресторанов, а так — Тула Тулой. Тула даже лучше.