Андрей Смирнов - Бог Непокорных

Безумец был сильнее его, но сила Безумца не была устойчива и предсказуема — никогда нельзя было ожидать, что он точно выполнит то, что было ему поручено, скорее следовало ждать обратного. Истязатель, первый из детей Горгелойга, был сильнее, но в прошлом он для нас был лидером и организатором, при самом же Властелине он, скорее, играл роль управляющего или министра, или, может быть даже главнокомандующего армией — но сам он, в силу сосредоточенности на организационной части, непосредственно появлялся на поле боя не так уж часто. Большая часть военных миссий доверялась Палачу, и это не случайно, ведь он повелевал самой сутью вины, преследования и наказания. Князья Света убили моего брата, но не смогли отказаться от его силы, потому что к моменту нашего низвержения эта сила уже слишком глубоко проникла в мир, слишком тесно оказалась связана с силами самих Солнечных отродий, пытавшихся перекроить вселенную по своей воле. Для дрессировки людей и прочих подчиненных им существ Князьям Света было недостаточно одного лишь пряника, требовался еще и кнут — но кнут они могли взять лишь у нас, и, конечно же, они его взяли. Что есть совесть, как не слегка перекроенный кусок силы, некогда отнятой у моего брата? Что это, как не чувство вины, мучающее человека в случае, если своими поступками он нарушает некие, неосозанно принятые им правила жизни? Эти правила могут быть сколь угодно абсурдными и даже невыполнимыми, но если человек принял их (а у большинства людей нет выбора — принимать их или нет, эти правила внушаются людям в возрасте, когда доверие к словам воспитателей чрезвычайно велико), то нарушение их неизбежно приводит к внутреннему страданию — и чтобы избежать страданий, человек пытается этим правилам соответствовать. Лишь немногие из смертных способны осознать свою внутреннюю несвободу, понять ее причины и отвергнуть правила целиком — не нарушая их и не выполняя, а просто не принимая, следуя своим собственным подлинным желаниям, а не тому, чего ждут от них окружающие. Очень и очень немногие. Для всех прочих же попытка нарушения запрета оборачивается болью, внутренними терзаниями и неспокойствием — даже при том, что абсурдность запрета они вполне могут осознавать. Такова сила моего брата — беспредельная и бездонная вина, и следующая за виной кара.

К сожалению, мы не могли позволить Палачу годами вызревать в убогом теле Мириса Элавера, чей скукоженный Тэннак был столь же пригоден к манипуляциям энергией, как отсохшая рука калеки — к музицированию. Мы просто не располагали таким временем: передоверяя захват Ильсильвара смертным, мы лишь затягивали разорение этой страны и отдаляли момент удара со стороны Светлых — но слишком долго такое положение дел сохраняться не могло. Когда Солнечные нанесут удар, большая часть наших уже должна быть в строю — тогда, может быть, мы сумеем отбиться и вынудим наших врагов перейти к позиционной войне, ведь применять свои самые разрушительные способности и силы они вряд ли рискнут, ибо в этом случае уничтожат не только нас, но и весь мир людей. По крайней мере, такой ситуацию видел Лицемер, и он настаивал, чтобы проблема с воскрешением Палача была решена как можно скорее. У меня были свои соображения на этот счет, но я благоразумно держал их при себе, дабы не быть заподозренным в предательстве: у Лицемера уже и так завелись параноидальные идеи на счет того, что его Гениальный План по облагораживанию морального облика Отравительницы могли предвидеть и учесть, и заблаговременно предпринять все необходимые меры по нейтрализации его влияния на меня — и я не хотел давать ему повода для лишних подозрений. Кукловод, после того, как было решено вновь принять его в нашу теплую и дружную семью, взяв, в некотором роде, на испытательный срок — вел себя паинькой и при всяком удобном случае демонстрировал свою глубочайшую преданность нашим идеалам и клятвам, данным после низвержения Горгелойга. Фальшью от него несло за версту, но Лицемер делал вид, будто ничего не замечает.

Вероятно, Отец Лжи решил, что лжец, о лжи которого известно, не может представлять серьезной угрозы — и, кроме того, можно было не сомневаться, что Кукловод и в самом деле сделается наилояльнейшим из Последовавших, если только случится так, что в бытие вернется Горгелойг.

Во всяком случае, настойчивость нашего каменноликого брата по скорейшему возвращению Палача он целиком поддержал, а реализовывать эту идею в итоге мне — тому, кто скорее отложил бы эту идею в долгий ящик, поскольку появление Палача на арене грозило слишком быстрым переходом противостояния в плоскость чисто силовую, а мы к такой войне пока еще не были вполне готовы. К сожалению, элайновский выблядок Шелгефарн, передавший мне кровавый Камень Воли, сообщил об этом Кукловоду, а тот, узнав, что я держу разговор с Богом Смирения в тайне, не преминул сообщить о случившемся Лицемеру, что ощутимо испортило наши отношения с последним и сильно урезало мои возможности для маневра. В результате — мне пришлось подкорректировать свои планы и смирится с тем, что в разыгрываемой партии уже на данном этапе в нашей группе появится новый участник, от которого хлопот, вероятнее всего, будет больше, чем пользы.