Андрей Смирнов - Бог Непокорных

В этом кругу Керстен иногда ощущал себя последним защитником веры, одиноким паладином, соблюдающим чистоту веры среди еретиков и отступников. Если бы кто-нибудь сказал ему, что его стремление к свету — не более, чем бунт юнца, восстающего против привычной реальности не в силу осознанности совершаемого выбора, а в силу наивности и пылкости, присущей юнцам — Керстен бы, конечно, не поверил. Ему казалось, что он нашел истину во мгле обыденности, смысл жизни, открытый путь в мир горний. Гешское священство (с представителями которого он не сталкивался в жизни ни разу) казалось ему воплощением святости — ведь так его рисовали прекрасные и мудрые книги, а они не могли врать; а сам Геш — таинственным и чистым государством, являющим собой что-то среднее между раем на земле и аванпостом сил света, выдвинутым вглубь вражеской территории.

Вторжение северян будоражило ум. О жестокости пиратов он был наслышан и не ждал ничего от их прибытия ничего хорошего, а вот Изгнанные Ордена представляли собой загадку.

Как и большинство ильсильварцев, он полагал, что оберегающие страну бессмертные вмешаются и легко разгромят Ордена также, как сделали это во время предыдущего вторжения — но когда это произойдет? И как поведут себя Ордена до этого часа? Будущее внушало тревогу. Керстен нисколько не симпатизировал захватчикам, но силам, которые, предположительно, должны были защитить ильсильварцев, доверял еще меньше. Невозможность выбрать одну из сторон в конфлике, которую затем можно было бы целиком идеализировать, смущала его чистую душу.

Конечно, он оставался на стороне своей семьи, но только в силу кровного родства, в духовном же плане он не видел в этой войне тех, кто мог бы хоть в какой-то мере стать воплощением его идеалов.

Раздался стук в дверь, и следом — голос Ульфа, одного из старших слуг:

— Ваша милость…

— Войди.

Скрипнула дверь. Ульф остановился на пороге.

— Прибыли барон Цальван Албесский и Мейкар, сын барона Деральшанского. Ваш отец желает, чтобы вы спустились вниз и участвовали в совете.

— Сейчас буду.

Наклонив голову — со стороны слуги это должно было означать поклон, но по виду больше смахивало на кивок — Ульф ушел, а Керстен наскоро оглядел себя. Достаточно ли презентабельно он выглядит? Керстен поменял мягкие домашние башмаки на короткие сапоги с отворотами, пригладил светлые волосы костяным гребешком, нацепил плащ и спустился в общую залу.

Гости и сопровождающие их рыцари, а также отец, брат, и два баннерета барона Зайрена уже были здесь. От барона Тарока прибыл баннерет Лиен Халвой, он приехал в замок еще два часа назад. Керстен знал, что послания были разосланы и другим соседям, но их приезда не ждали — только гонцов или птиц.

Когда Керстен вошел, его мать Тейра с недовольным видом выходила из залы: Керстен предположил, что отец не допустил ее к участию в серьезном разговоре, и был недалек от истины.

Приветствовав гостей, молодой рыцарь занял место рядом с братом. На столе стояли холодные закуски, но не хозяева, ни гости к ним даже не притронулись.

Обсуждали текущую ситуацию. Мейкар ратовал за то, чтобы оказать захватчикам вооруженное сопротивление, седоусый Лиен возражал, указывая на несопоставимость сил.

— С нами будет граф Вайдена, — настаивал Мейкар. — И все бароны Текиона.

— «Все»? Откуда они возьмутся? Прилетят по воздуху? Пираты не позволят текионским отрядам объединиться. Они займут эту область прежде, чем сюда успеет подойти хоть сколько-нибудь значимая подмога.

— Можно вывести войска. Выбрать местом соединения другое место. Например, замок графа.

— Вайден я бы сразу исключил, — подал голос отец Керстена. — Очевидно же, что первым делом пираты ударят по нему и даже если не сумеют захватить сразу — возьмут в осаду.

Вайден не сможет стать местом объединения наших сил. Вопрос в том лишь — жертвовать ли нам собой, выгадывая для Вайдена несколько лишних дней, или же вывести войска и позволить энтикейцам вывесить свои знамена на наших башнях. Разумеется, я за второй вариант.

— Для чего выводить войска? — Осторожно спросил Цальван — пухловатый барон был не слишком умен. — Вряд ли они оставят у нас большие гарнизоны. Когда северян разобьют — а рано или поздно это случится — достаточно будет перебить оставленные гарнизоны собственными силами, чтобы вернуть себе свои земли и замки.

— Если не вывести солдат, энтикейцы заберут их себе, — ответил Зайрен. — Заставят сражаться против наших соседей и королевской армии, когда она сюда, наконец, прибудет. Если прибудет.