Андрей Смирнов - Бог Непокорных

«Дейри эс-Шейн, дочери Тарока эс-Шейна, барона Ранкедского Госпожа Дейри! (если только уместно называть вас «госпожой», ибо Вы есть особа вздорная и развращенная, и от того не заслуживаете вежливого обращения) Сообщаю Вам, что Ваше послание мною получено и прочтено, хоть Вы и поклялись более не слать мне писем после того, как я твердо сказал Вам, что между нами все кончено, раз и навсегда. Однако Ваши старания совратить меня с того узкого пути, коим я следую, используя для этой низменной цели любой, даже самый малейший повод (я более чем уверен, что вторжение северян — вовсе не настоящая причина Вашего письма) совершенно бесплодны. Неужели Вы полагаете, что нам, благородным эс-Финлам, неизвестно, что происходит в землях по соседству? Для того, чтобы быть в курсе событий, нам нисколько не требуется помощь богопротивных карлов, живущих в темноте подземелий и ненавидящих свет. Птицы, которых брат рассылает У нас достаточно иных способов узнавать то, что нас интересует, и пусть для Вас останется тайной, каковы эти способы, ибо, как говорят — «женщине, ведьме и еретику не рассказывай лишнего» — а Вы сразу и то, и другое, и третье. Не желаю Вам ничего (кроме, пожалуй, лишь вразумления и скорейшего обращения к Свету, если только это еще возможно) и за сим прощаюсь с Вами, лелея надежду, что более Вы не станите докучать мне.

Керстен эс-Финл, сын Зайрена эс-Финла, барона Йонвельского.»

Возмущенно шипя, Дейри вскочила с кровати и бросилась к письменному столу. Эмоции переполняли ее. Она, помятуя о старой дружбе, сделала шаг ему навстречу, а он! а он!..

Ее ответное послание было совсем коротким и содержало лишь одно-единственное слово — написанное, впрочем, столь крупными буками, что занимало весь лист:

«ДУРАК!!!»

Керстен эс-Финл, семнадцатилетний сын барона Зайрена Йовельского, скомкал письмо и выкинул его в окно.

— Прочь, глупая птица! — Он раздраженно вытолкнул голубя наружу. На носу великие события, а тут эта ведьма со своими глупостями!

Керстен расправил плечи и глубоко вздохнул, успокаиваясь. Ничего, он справится. Он пройдет все испытания, посланные свыше — и тем самым заслужит милость Владык Света.

Хотя в иных странах Ильсильвар почитался центром ереси и свободомыслия, он вовсе не был страной, обитатели которой, как один, придерживались лекханитской ереси. Настоящих лекханитов было весьма немного, это было лишь одно из множества мистических и философских учений, которые переполняли Ильсильвар — особенно в его густонаселенных центральных регионах. Имелось множество школ, большинство из которых придерживались нейтральных взглядов (хотя у каждой школы были свои особенности), но также в Ильсильваре допускалось присутствие и даже проповедь сторонников как светлых, так и темных учений (при условии, что последние не станут практиковать наиболее вызывающие аспекты своей мистики — вроде человеческих жертвоприношений). Свобода приемлит даже тех, кто выступает против свободы и порицает ее — им предоставляют право говорить наравне с остальными. Неизбежное следствие свободы — веротерпимость: в обществе, где каждый имеет право проповедовать свои идеи, поневоле приходится защищать свои убеждения словами, а не оружием, ибо со всем миром воевать невозможно. Ильсильварские философы, мистики и богословы могли отчаянно ругаться друг с другом, но костров, на которых одна сторона сжигала бы адептов другой, в этой стране не видели уже много веков. Доходило до того, что даже в одной семье могли уживаться представители самых разных убеждений и школ. Керстен, воспитанный на рыцарских романах и вызубривший увесистое «Правило праведников» едва ли не наизусть, грезил о пути воина света; его старший брат, Алидер, увлекался стихиальной магией и почитал лунных богов; его другой старший брат, Дженон, давным-давно ушел в монахи, став членом боевого братства Обители Тысячи Кулаков; его сестра Хейла, мало интересовавшаяся метафизикой, вышла замуж за лекханита; его мать, Тейра эс-Ганнет, придерживалась учения Лейрин Дангилской, призывавшее женщин к освобождению от мужской тирании, саботажу домашних обязанностей и постельным утехам лишь тогда, когда их пожелает сама женщина; отец Керстена, барон Зайрен, не верил ни во что и интересовался лишь тем, что приносило практический результат. С женой Зайрен не делил ложе вот уже много лет, а для постели держал при себе молодую любовницу — любовница же увлекалась чтением мистических книг Рауфа Клейнока, верила в эволюцию человечества, происходящую строго по плану Высших Сил и регулярно общалась во снах со своим духовным наставником.