Андрей Смирнов - Бог Непокорных

— Нихантия, герцог талхетов… — Голос, вкрадчивый и сладострастный, определенно принадлежал женщине. Он проник в уши лидера Хангеренефов, словно масло растекся по коже и нутру, вызвал дрожь во всем теле. — Ты угадал верно, но не вполне. Новая святость — для вас, но бог — не нов: вы служили мне прежде и будете служить вновь.

— Мы служим Королеве Лкаэдис, — ответил Нихатия. — Так всегда было и будет.

— Вы и есть Королева Лкаэдис, — произнес тот, кто явился Нихантии — но теперь он говорил мужским голосом. Никакого искушения и сладострастия, вместо них — спокойствие и холодный расчет. — Вы части ее тела, порывы ее души, ее мысли, следующие друг за другом, ее желания и влечения. Вы живете ее бессмертием, а она живет вами. Поэтому не говори мне «мы служим Лкаэдис». Вы служите себе. Но так было не всегда, и я пришел, чтобы напомнить об этом.

Нихантия помедлил, прежде чем ответить. Пришедший не применял волшебство для того, чтобы поработить герцога, но сам по себе напор воли Темного Князя был слишком велик, и Нихантии пришлось собрать все силы для того, чтобы ему воспротивиться. Когда он наконец заговорил, то сказал:

— Плоть любого бога — его народ. Не знаю, кто ты и для чего играешь со мной, но предавать госпожу по твоему слову я не намерен.

— Я Отравитель, Темный Князь, один из тех, кто Последовал за Темным Светилом, — ответил мужской голос и одновременно с ним женский произнес «я Отравительница, Темная Княгиня, Последовавшая». Нихантии на какой-то момент показалось, что мужская ипостась Князя стоит слева от него, а женская — справа, и они произносят похожие, но все же отличающиеся слова синхронно ему в правое и левое ухо. Затем зазвучал только женский голос:

— Во время Войны Остывших Светил поиск новых союзников привел меня к Сферам Луны. Луна и ее Князья в то время хранили нейтралитет, хотя в их среде присутствовали различные настроения: одни справедливо опасались, что после расправы с нами, Солнце примется за свою сестру и потому хотели поддержать нас, другие же из тех же опасений желали помочь Солнечным, надеясь заслужить их снисхождение. Один из Лунных, Сиблауд Великий Ткач был готов заключить тайный союз. Символом нашего союза должно было стать наше дитя. Так появилась на свет Лкаэдис. Но все вышло не так, как мы задумывали. Я была убита, Сиблауд сокрыл нашу связь от своей госпожи. Когда Лунные осознали, что их ожидает не менее горькая участь, чем нас, было уже слишком поздно. Лунные Сферы закрывались, Серебряная Госпожа была ранена и обречена на вечный, неизбывный голод. Сиблауд успел отправить дочь за пределы той великой тюрьмы, которой стали Лунные Сферы, но, как я вижу, так и не успел рассказать ей всю правду о том, как она появилась в Сальбраве и кто породил ее.

Нихантия пораженно молчал. То, что он услышал, не укладывалось в голове. До сих пор он полагал Лкаэдис одной из наиболее могущественных бессмертных третьего поколения, но если услышанное было правдой, ее происхождение оказывалось намного выше, чем он мог себе представить. Особенное положение Королевы, ее формальная независимость как от Дна, так и от Сопряжения, расселение талхетов по мирам, что некогда входили в разрушенную пирамиду Лунных Сфер — все это вдруг обрело неожиданный смысл. В Лкаэдис была тьма, но было и нечто иное — талхеты всегда знали об этом, почитая себя особенной расой.

Понимание, которое приходило к нему, не было некой мыслью, которую можно легко принять или отбросить, не придавая ей особого значения. Понимание становилось дверью, в которую он должен был войти и измениться. Если он примет правду Князя, то станет другим, изменится и внутренне, и может быть даже внешне.

Правду?..

Но было ли то, что говорил ему Отравитель, правдой?.. И даже если это было правдой, то в какой мере? А в какой — состояло из полуправды, умалчиваний и акцентов, искусно расставленных таким образом, чтобы переворачивать правду с ног на голову? Искушение принять услышанное за истину, вступить на тот путь, что ему предлагали, и измениться на этом пути, было огромным, но не менее сильным было и сопротивление возникшему желанию. Будучи поставлен перед выбором, Нихантия подумал, что слишком сильное влечение к новой истине уже само по себе свидетельствует о том, что эта истина мало чем отличается от помрачения. Он закрыл глаза и постарался абстрагироваться от темной силы, которая явилась в храм и говорила с ним, искушала и звала за собой. Он сотворил заклятье, понижающее восприимчивость к тонким воздействиям и одновременно — закрывающее его мысли и чувства от постороннего внимания. Ощущение присутствия ослабло, разум прояснился. Нихантия еще больше уверился в правильности сделанного им выбора.