Татьяна Дмитренко - Живая душа. Книга 1

Впервые смотрю в глаза своим сопровождающим. Стоящий слева приподнял брови, принял боевую стойку, но руки держит подальше от оружия, этот умник что-то понял. Второй расфокусировал взгляд и смотрит сквозь меня, вот только желваки перекатываются очень демонстративно. Возница же разглядывает меня весело-заинтересованно, это явно маг и глава нашего маленького каравана. Решил выйти из тени?

Мне не страшно, не больно, все прочие эмоции словно ампутированы чьей-то безжалостной рукой, только дрожь сотрясает тело. Разум пока отказывается анализировать происшедшее, поэтому я собираю остатки сил в кулак и твёрдо марширую к фургону. С четвёртой попытки влезаю внутрь, падаю ничком на кошму и уплываю в багрово-серый туман.

***

- Детка, просыпайся, уже вечер... - это Муниса осторожно прикасается к плечу, - надо подкрепиться.

Она помогает мне сесть на лавку, руки-ноги не слушаются и со сна ощутимо пошатывает. Давно известно, что сон на закате не лучшая идея. Муниса явно устала, лицо серое, мешки под глазами, так и не пришлось ей полежать. Мы всё ещё в дороге. Господи, спаси-помилуй, когда же она закончится?

Руки у моей спутницы слегка отекли, ноги, очевидно, тоже. Она пытается встать и с кряхтением опускается на скамью, это с моим ростом в фургоне можно стоять, а ей приходится довольно низко наклоняться. Нелегко женщине со мной, ведь и суток не прошло, как образовался второй труп.

- Кажется, я втравила тебя в большие неприятности, Муниса.

Она корчит гримаску, кивая в сторону нашего кучера, одновременно сооружая толстенные бутерброды. Ветчина пахнет настолько остро, что слюна готова побежать по подбородку.

- Ешь, дитя. Тебя откармливать и откармливать. Откуда ты родом?

Тоже киваю в сторону возницы и показываю на уши. Она кивает, поняла мол, и прикладывает палец к губам.

- Не помню я ничего, очнулась под телегой, вокруг идёт бой. Думаю, память с перепугу отшибло.

- Не огорчайся, память вернётся, речь же вернулась, верно? Вот и не думай о плохом.

Ох ты, похоже я и знать не знала вкуса истинной копчёности! До чего же вкусно, это вам не жидкий дым, господа! Сдерживаю неожиданное желание облизать пальцы, а Муниса так и делает, да ещё и блаженно щурится.

- Старый Хамед очень хорошо мясо коптит, верно, детка?

Молча киваю, ибо сейчас откровенно беседовать нежелательно, на облучке восседает соглядатай господина Наварга и это маг, к бабке не ходи. Кстати, Муниса уже не испытывает желания угостить охранников домашней снедью, и это понятно. Недавнее зрелище было предназначено не для слабонервных - это раз, а кроме того, охраннички и ухом не повели, когда мы грузили в телегу тяжёленький Мунисин сундук - это два. Так что бог подаст. А мы с подругой отныне благотворительностью не ушиблены.

- Кажется я понимаю, что даже твоя, всем известная доброта, имеет предел, - показываю глазами на свой бутер и киваю в сторону охранников.

Муниса фыркнула, прикрывая рот ладонью, а я весело оскалилась.

- Ты вздремни пока, конца пути не видно.

- А ты, детка?

- Найду чем заняться, а ты поспи, кто знает сколько ещё ехать.

Муниса с длинным вздохом облегчения вытягивается на попонах, а я подсовываю ей под голову мягкий свёрток из нашей поклажи. Ох и намучилась она со мной. Правда, жизнь бедной женщины в той деревушке, пусть и стоящей на оживлённом тракте, тоже была не медок с сахаром. Муниса после смерти мужа осталась совсем одна на свете, а детей, сколько я могу судить, у неё не было. Вот и привязалась к осиротевшей девочке. Опять же соседи у неё были редкостные сволочи, воровавшие даже дрова у беззащитной вдовы. Но ничего, супротив защиты господина мага ни одна тварь не пикнет. До заинтересованных лиц уже донесли весть, что дом Мунисы состоит под защитой господина Наварга и в случае чего дорогим соседям не поздоровится.

А засыпает моя новая подруга мгновенно! Накрыть бы её одеялом, сейчас уже вечер, опять же осень на дворе, да и сквозит в фургоне изрядно. Надо бы по мешкам пошарить... что там у нас в мешке-то? Ну, пусть и не у нас, но кое-что есть, рулон какой-то дерюги вроде неплотного войлока. Не важно, разматываю кусок, прикрываю ноги Мунисе, пусть спит в тепле.

Ладно, всё это хорошо, но вот что делать с остальными ржавыми гвоздями? И, кстати, что там на щиколотке? Так-так, на щиколотке у нас толстая и увесистая чёрная змейка в три витка. Тяжёлая штучка, незатейливо сожравшая весь металл с того покойничка. Интересно, это у нас браслет получился, что ли? Созданная рептилия неподвижна, по коже не скользит, держится крепко, как скотч, а вот металл остаётся прохладным.