Руслан Агишев - Клан. Встать с колен

сапожищами. - Топоры! Топоры! - орали мужики, вкладывая в эти вопли всю свою

ненависть к несправедливости и жестокости окружающего их мира. - Топоры! Топоры! -

скандировали и женщины. - Топоры! Топоры! - в общее многоголосье вплетались и

слабенькие детские голоса. - Топоры! Топоры!

Тимур кричал еще сильнее. Он кричал вместе со всеми, четко понимая, что именно в этот

момент на месте старого клана рождался более молодой и более сильный новый клан!

24

Королевство Ольстер

Около трехсот лиг к югу от Гордума

Приграничная с Шаморским султанатом провинция Керум

Лагерь тяжело поднимался. Словно огромное многоголовое чудовище оно грохотало

сотнями подбитых гвоздями сапог, бряцало металлом натягиваемых доспехов, вопило

недовольными голосами пехотинцев.

Тысячник Борхе повернул голову в сторону донесшейся до него громкой перепалки. Со

стороны леса, возле которого и квартировалась его тысяча, пара низкорослых, заросших по

самые глаза, горцев кого-то тащили, связанного по рукам и ногам. Судя по их гортанному

говору и тяжелым засаленным епанчам оба они были из вспомогательной сотни.

- ... Куда тебе, сын ишака, такую кольчугу? - наседал первый, яростно размахивая руками.

- Она тебе нужна, как корове седло!

- Что?! - возмутился второй, норовя пнуть своего товарища. - Закрой свою пасть, пока я ...

Однако, заметив недовольный взгляд тысячника, рука которого уже сама собой

потянулась к нагайке, они сразу же бросились на колени, растягиваясь перед копытами его

коня. Увлекаемый ими, неуклюже свалился и их пленник - избитый молодой молодой в

добротной длинной кольчуге редкого двойного плетения.

- Господин! Господин! - сразу же на разные голоса заголосили они, стараясь поймать его

взгляд. - Я поймал лазутчика! Нет, я! Брехливая собака! Ты в это время гадил у реки! - один

из них, тот что покрепче, вцепился в густую бороду другого, и начал с яростно его таскать

за нее. - Нет, господин, он все врет! Это я поймал ольстерского лазутчика!

В себя они смогли прийти лишь тогда, когда со свистом рассекая воздух по их спинам

начала гулять узкая кожаная плеть. Дюжий нукер, повинуясь кивку головы своего

господина - тысячника, с силой снова и снова опускал плеть на вопящих горцев.

- Хватит, хватит, Атон, - недовольно поморщился он, когда после одного из особенно

удачных ударов тряпье на спине одного из братьев разошлось и на смуглом туловище

выступила кровь. - Ты мне так вообще никого не оставишь... А теперь... говори ты! - он

ткнул пальцем в того, что был ближе к нему. - Быстро!

Тот бросил опасливый взгляд на прикусившего от боли губу брата и быстро начал

рассказывать.

- Вон там, на опушке, он пытался проскочить, - горец, не вставая с колен, рукой показал

на северную часть леса. - Почти ушел ... Стрелой сняли его. Эх, конь у него хороший бы, да

пришлось прирезать, - в его голосе слышалось искренне восхищение и досада

одновременно. - А это, отородье Манула (одно из высших божеств нижнего мира горского

пантеона), лягаться начал, - пленник так и лежал во время этого рассказа, сверкая

сине-багровым лицом. - Еле угомонили его...

Тут говоривший резко замолк, когда тысячник вдруг спрыгнул с коня и подошел к

пленнику. Повелительный взмах рукой, и избитого ольстерца мгновенно подняли на ноги.

- Говоришь, это лазутчик..., - насмешливо проговорил тысячник, внимательно

рассматривая пленника и его одежду. - Ха-ха! Хожга! - тот самый дюжий воин с плетью,

"бессмертный" с нашивками десятника на груди тут же возник из-за плеча своего

господина. - Что скажешь?

Тот словно собака-ищейка резко шагнул вплотную к пойманному и с шумом втянул

носом воздух. Толстыми пальцами с кривыми черными ногтями он быстро "облапил"

металл кольчуги.

- Не похож он лазутчика, господин, - голос у десятника был глухой, словно говорил он из

глубины огромной бочки. - Совсем не похож... Хорош он больно для лазутчика. Одежда

ладная, кольчуга дорогая, - он снова прошелся пальцами по переплетению металла. - Да и..., усмехнулся десятник. - Благоухает от него как от бабы! Скорее это... гонец.

Тысячник удовлетворенно улыбнулся, заметив, как неуловимо дернулся пленник.

- Вы, олухи, обыскали его? - презрительно оттопырив губу, спросил Борхе. - Это гонец, безмозглые гурхи (маленький грызун, в минуту опасности выпускавший в сторону врага

струю чрезвычайно вонючей жидкости)! Вы понимаете?