Виктор Дьяков - Разница в возрасте

К дому Кати они подходили, когда на небе уже сверкала звёздная россыпь, а большинство окон перестали светиться. Навстречу довольно часто попадались тихие пары и шумные ватаги. Пару раз им дорогу заступали задиры из местных юнцов, и лишь активное вмешательство Кати позволило Володе избежать возможных стычек. Он же досадовал, что не представился случай подраться, ибо тогда, возможно, их отношения приобрели бы более близкий характер, сократилась бы эта постоянно ощущаемая дистанция. Володя уже жалел, что затронул «социально-экономическую» тему, вместо того, чтобы вести дело к объятиям и поцелуям. Сейчас же даже намёка на такое сближение не намечалось, и время уже было упущено. А ему так хотелось, хотя бы, подержать в своих руках её руки, кажущиеся такими мягкими, спросить, что означает колечко на мизинце… А потом… потом придвинуться вплотную и в полумраке почувствовать тот ток, который он ощущал от прикосновений к её талии во время танцев. Может быть, повезёт ощутить не только талию, но и, как бы нечаянно, изгиб бедра, или ещё чего-то такого манящего и пьянящего… А чёрт, и дёрнуло же его затеять этот дурацкий разговор, почему здесь кроют дома железом, а у них дранкой…

Катя шла, глубоко задумавшись — услышанное от Володи произвело на неё впечатление. И лишь возле дома она вновь заулыбалась. А Володя, понимая, что приближается «цейтнот», попытался «отложить партию»:

— Слушайте Катя, давайте встретимся завтра, там же, у беседки, или, если хотите, я зайду за вами, когда вам будет удобно.

Катя взялась за калитку своего крашенного голубой краской забора и несколько мгновений так и стояла, словно собираясь с духом.

— Вы меня извините Володя, но… Понимаете, мне с вами очень интересно, вы так много знаете… Вы только не обижайтесь, но между нами такая большая разница в возрасте… Извините… Здесь много девушек более подходящих вам, и они будут рады с вами познакомиться… Не обижайтесь… А мне… понимаете, я очень хочу учиться, мне надо серьёзно готовиться, ведь скоро уже ехать на экзамены… Всему своё время… мне ещё рано, мне сейчас пора учиться. Поймите, вам лучше найти девушку более подходящую вам по возрасту, — глаза Кати виновато улыбаясь, вновь контактировали с его глазами, но вызывали уже не дрожь, а настоящее смятение — её слова были подобны ушату ледяной воды. Володя не сразу собрался ответить:

— … Да, я понимаю… Но неужто… разве мы не можем быть друзьями?

В ответ Катя лишь грустно покачала головой:

— Мне надо во что бы то ни стало выучиться… здесь мне делать нечего. Я мечтаю изучать историю нашего края, написать книгу… Я уже давно это задумала. Вот для чего мне нужен именно университет, а не областной педвуз, я хочу быть учёным-историком, а не учителем истории.

— Да, конечно… я вас понимаю… может вы и правы… — растерянно бормотал Володя.

Нетвёрдым шагом, словно под небольшим «градусом» он шёл в роту по освещённой фонарями улице. «Ишь, разница в возрасте… мне всего-то двадцать три, а она будто я старикан древний… Ну и свидание… прямо какая-то воспитательная беседа, дескать, нечего взрослому дядьке за молодыми девчонками ухлёстывать… И какая самоуверенность, истфак КАЗгу… Неужели и в самом деле не понимает, что туда с улицы, тем более с села не попасть?… Ну и чёрт с ней, как пришла, так и ушла… жаль, даже не подержался…»

— Стой, кто идёт! — окрик часового заставил вынырнуть из потока мыслей.

— Лейтенант Рогожин, прикомандированный!

Ночь стояла достаточно светлой, и часовой сразу узнал лейтенанта, хоть тот и был в «гражданке», а кричал, чтобы показать, что он бдит.

— Мои-то, самовольщики вернулись, или нет ещё?

Часовой помедлил, отвечать или нет, ведь на посту не положено разговаривать, но видимо решив, что лейтенант его «закладывать» не станет, ответил хитро, не «подставляя» сотоварищей:

— Какие ваши? Никто никуда не ходил, все в казарме, на месте.

— Ну, и отлично, — лейтенант понял, что его солдаты уже вернулись.

В канцелярии он, не раздеваясь, повалился на свою койку и долго не мог заснуть, переживая перипетии минувшего вечера…

Площадка под двугорбой горой была уже настолько уставлена «уходящей на покой» техникой, что когда капитан Рогожин во главе колонны привёз очередной зенитно-ракетный комплекс, то ему с трудом нашли место. Назад порожние тягачи предстояло гнать уже не ему — прямо отсюда, из Захарова ему предстояло на автобусе ехать в аэропорт и оттуда самолётом в Алма-Ату, на сборы. С семьдесят пятого года он бывал здесь всего пару раз, также мельком, приехал-уехал. Тоской и холодом веяло от угрюмого, в серо-пенных бурунах Иртыша. Офицерское пальто плохо защищало от ветра. Зябко ёжась, Рогожин зашёл в канцелярию роты.