Елена Булучевская: Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2

у профессиональных борцов, что выступают на празднествах, руки мускулистые, лицо подвижное

и открытое. Глаза, глубоко сидящие во впадинах, умно поблескивают из-под нависающих

кустистых бровей. Нос – тонкий, с небольшой горбинкой, слегка длинноват, немного нависая над

тонкими обескровленными временем губами, обычно крепко сжатыми. Купец слишком многое

видел и узнал за время, отпущенное ему Семеркой, чтобы удивляться чему-то. А повидал купец

уже шестьдесят с четверкой Новолетий. Сегодняшние гости заинтересовали его, но не

встревожили. Поэтому страж Торговища счел нужным дать им приют среди своей семьи и помочь,

чем получится. А что этой парочке помощь нужна — было видно и невооруженным глазом.

Братья Пергани – все как на подбор, молодые копии своего отца, различающиеся лишь цветом глаз

и волос – даже не цветом, а оттенком. У старшего, Корда, глаза и волосы самые темные. Глаза –

темно-синие, почти черные, волосы иссиня-черные. Средний – Бардем, волосы – темно-

коричневые, глаза – синие, с хитринкой, он был самым хитрым из троицы. Младший – Солгар, со

светло-коричневыми, почти русыми волосами и голубыми глазами, был еще достаточно молод и

его очень смутили гости, вернее гостья. Он сидел за столом, как на иголках, не поднимая длинных

прямых ресниц, стараясь не встречаться взглядом со Стелой. Младшенькая, Зидони, была еще

пухлым несмышленышем лет пяти, за что и дразнима нещадно своими почти взрослыми братьями.

Полденьги ее прозвали за то, что она никак не могла вырасти ввысь, а лишь пока росла вширь, а

первыми словами ее были «пол» - это она пыталась сказать «папа», но детское косноязычие

помешало, а вместо «мама» девочка пролепетала «деньга», и с тех пор вот к ней и прилипло

обидное прозвище. Мать Марьями, хотя и была ровесницей купца, до сих пор хранила неброскую

красоту: она принадлежала к этому же клану Торга. Шапка мелких кудрей, смугловатая кожа,

темные миндалевидные глаза Марьями смотрели на Мир спокойно и благожелательно. Рано выйдя

замуж за Азеля, она ни разу не пожалела об этом, даже когда им пришлось переехать на закрытое

Торговище, и вступить в должность стражей. Крутилась по дому, родила здоровых крепких детей,

4

4

вырывалась вместе с мужем на время Ярмарки в путь, ни разу не услышав от супруга грубого

слова. Марьями была счастлива и знала это. Разглядывая исподтишка новоприбывших, она пришла

к выводу, что их что-то гнетет. Достопочтенная ласково приветствовала Стелу, провела их с

Вальдом за стол, посоветовав не обращать особого внимания на сыновей, которые всегда готовы

выдумать какую-нибудь каверзу.

После ужина — обильного и вкусного — старший Пергани пригласил путников

побеседовать в кабинете. Вальд и Стела переглянулись. Вальд едва заметно ободряюще подмигнул

своей спутнице. В кабинете было тесновато — большой стол, на совесть сработанный из цельного

ствола, кресло хозяина, небольшой диванчик, полки с книгами развешаны по всему периметру

комнаты — все было функционально и удобно. Пахло трубочным табаком, горькими

лекарственными травами, что сушились на широком подоконнике за спиной купца, и

путешествиями. Запах дальних дорог словно сконцентрировался в этом небольшом кабинетике,

выдавая истинную сущность хозяина — большого любителя странствий. Стела и Вальд уселись на

диванчике. Купец пока молчал — трубку раскуривал. Ароматный дым клубами повис возле стола.

- Ой, простите, я не поинтересовался! Во-первых, я могу предложить вам трубку? И, во-вторых,

может выпьете что-нибудь? Оба?

Астрономы дружно покачали головами, отказываясь от предложенного.

- Ну, тогда простите меня еще раз. Потому как я собираюсь задать вам несколько личных вопросов,

на что я не имею особого права. Могу я задать вам эти самые неудобные вопросы?

Астрономы переглянулись, Вальд недоуменно пожал плечами:

- Конечно, можете.

- Вы сбежали из дому? Куда вы направляетесь? Вы — парочка, вы двое? Вы знаете, что в Диких

землях опасно — особенно для вас, барышня?

Купец смущенно замялся, глядел исподлобья — не перегнул ли он палку в стремлении помочь и

оградить от опасностей этих астрономов, почему-то с первого взгляда приглянувшихся ему. В ответ

на его вопросы раздался дружный смех. Они смеялись — так заразительно, так беззаботно, что

достопочтенный не удержался и улыбнулся в ответ. Отсмеявшись и еще вытирая мокрые глаза,