Александр Забусов - Лабиринт. Войти в ту же реку

Удивил ли своей тренировкой, неизвестно, но поведением, так уж точно. Мужчина глянул на крестного, подбородком повел в сторону Михаила. Молча сунул руку в карман, извлекая из него красную книжицу, по размерам схожую с постоянным пропуском на любое режимное предприятие. Раскрыв, выставил перед глазами. Ага! Смежник значит. Целый комитетский полковник, собственной персоной в захолустье пожаловал. И чего ж ему потребовалось? Или кто «капнул»? Доброжелателей пруд пруди. Евгений Сергеевич Забияка. Х-хы! Будем надеяться, что фамилия у него не соответствует роду занятий.

— Каретников Михаил Викторович. — Представился в свою очередь. — Относительно каратэ, вы несомненно правы. Национальная японская борьба в Советском Союзе профилироваться не должна. Она даже в некотором роде вред наносит молодежи. Толковых тренеров нет, а те кто ее преподает в нашей стране, имеют весьма отдаленное понятие, как о ней самой, так и о принципах исповедующих саму духовную основу боевого искусства. На воспитание настоящего профессионала, иногда у сэнсэя не один десяток лет уходит. А наши доморощенные пытаются за год это проделать. Так ведь, против лома, нет приема. Относительно того, что вы видели на моей сегодняшней тренировке, с уверенностью могу вас заверить, что к Японии оно никакого отношения не имеет. Хотя рисунок боя иногда схож. Так ведь и в боевом самбо подобный рисунок просматривается, если добавить к нему ударный комплекс.

За время объяснения, лицо полковника принимало разные черты мимического оттенка. Своей речью, пацан выбил его из привычной колеи. Малец не испугался, не стал оправдываться и убеждать в обратном, даже его тон не менялся. Абсолютно спокоен, может быть чувствует крепкую поддержку за спиной. Интересно, кто там может маячить? Но, это и не важно. С поддержкой или без, но в парне чувствуется крепкий стержень и наблюдается ум.

— Тогда, может быть молодой человек объяснит нам, как называется борьба, которую мы могли только что видеть.

Спортзал почти совсем опустел. Боксеры, обычно не торопившиеся после основной тренировки, сегодня от греха подальше ретировались в душевую и раздевалку, а услышать разговор в пустом зале, при большом желании и оттуда можно. Если постараться!

— Без проблем, уважаемый Евгений Сергеевич, с большим удовольствием развею ваши сомнения. Только простите, экскурс в историю государства Российского опущу. Мне завтра в школу идти, соответственно уроки сегодня успеть сделать нужно.

— Михаил!.. — повысил голос Степаныч, подозревая, что он над ними слегка подтрунивает.

— Сделайте одолжение! Я думаю, мы с Иваном Степанычем как-нибудь переживем отсутствие опущенной информации.

— Так вот! В России испокон веков в семьях на Кубани, Дону и Днепре по наследству передавались навыки боя при котором человек знающий их, способен выйти победителем из казалось бы смертельной схватки. Это, как вы можете догадаться не каратэ, не джиу-джитсу. Которое весьма успешно практиковалось в вашем, Евгений Сергеевич, весьма уважаемом ведомстве вплоть до шестидесятого года. Это не китайское кунг-фу, и не корейское тхэквондо и даже не сават — бойцовая подготовка французских кровожадных апашей из Парижских трущоб. Сегодня почти ни кем не практикуемая…

— Так как же ОНО называется?

— Просто. Казачий спас.

На самом деле, все в чем практиковался Каретников, восстанавливая мышечную память тела и развивая его, к казачьей системе боя отношение имело отдаленное, даже поверхностное. Чистая система для спецподразделений определенного ведомства, но попробуй докажи обратное. Если конечно можешь.

— У кого занимался?

— Самоучка.

— Ерунду говоришь!

— Ну ладно. Дед пару приемчиков показал. Устроит? Да, я в общем-то в спортзал подкачаться прихожу. Вон, крестный не даст соврать.

— Крестный?

Полковник скосил взгляд на Степаныча. Тот, пожав плечами, кивнул головой.

«Значит, сдал не крестный!» — Сделал вывод Михаил.

— Я в вашем городе проездом. Знаю, в военное училище документы подал.

— Неделя, как медкомиссию прошел.

— Знаю. Доложили. В училище КГБ учиться хочешь?

— Подумать нужно.

— Ну, ты и фрукт! Такое предложение не каждому делается.

— Вот потому и нужно. У вас ведь, как? Вход рупь, да только выход два!

— Иди, мойся. …И думай… только не долго.

Остались вдвоем. Полковник холодным взглядом «просверлил» тренера, заставив потупиться человека, не привыкшего кого-либо бояться. Осуждающим голосом изрек: