Елена Горелик - Пасынки

Первым, что увидел посланник, было дуло пистолета, направленного ему в лоб.

— Спокойно, — сказал по-немецки — вернее, по-саксонско-немецки — певучий, как серебряный колокольчик, голос. — Не делайте резких движений, я этого не люблю.

«Разбойники, — сердце поневоле упало в пятки. — Влип».

И тут же пришла иная, более трезвая мысль: какие, к чёртовой бабушке, разбойники? Явившись в эти леса, альвы первым делом извели сию публику под корень и разбойничали в одиночестве. Выходит, на него напали…альвы?

Заставив себя не таращиться в чёрный зрачок ствола, посланник в свете каретных фонарей разглядел того, кто был по другую сторону пистолета.

Вернее — ту. Это несомненно была женщина, молодая, красивая и остроухая.

— У этих мест скверная репутация, — она, тонко улыбаясь, продолжала выпевать слова. — Саксонцы менее, чем полком, здесь появляться не рискуют. Следовательно, вы один из тех иностранцев, от которых мы привыкли узнавать последние новости… Представьтесь же, сударь.

— Граф Бестужев, — сообразив, что его не намерены убивать, посланник несколько оживился. И даже припомнил кое-что из боязливых перешёптываний знакомых саксонцев. — Имею ли я счастье беседовать с прекрасной Лесной Принцессой, или судьба свела меня с иной достойной дамой?

Тихий смех — словно зазвенела на ветру череда серебряных колокольцев.

— Да, я та, кого саксонцы прозвали Лесной Принцессой, — сказала она. — И со мною мои воины. Надеюсь, ваши слуги будут вести себя прилично, пока мы с вами обсудим последние события при дворах Европы… Граф Бес-ту-жев, — она произнесла его имя по слогам, как явно не знакомое. — Вы — русский?

— Да, ваше высочество.

— С какой целью едете в Дрезден?

— Проездом в Копенгаген, где уполномочен быть посланником Российской империи. Имею также письмо его императорского величества королю Саксонии Августу, обязан вручить лично.

— О, так вы посланник. Значит, везёте множество новостей. Не соизволите ли пригласить даму в карету? Разговор предстоит долгий, и мне не улыбается беседовать с вами, стоя под дождиком.

— Простите, ваше высочество, — посланник вымучил виноватую улыбку. — Пистолет в вашей ручке несколько сбил меня с толку.

Она движется бесшумно. Совершенно бесшумно, несмотря на навешанную на её персону солдатскую амуницию. Длинный меч на простой кожаной перевязи, пороховница, кошель с пулями и бумажными патронами для ружья. Кинжал боевой. Одежда походная, не здешняя, альвийская, видимо. А плащик местный. Бог знает, с кого она его сняла, разбойница.

Тусклые лучи каретных фонарей переплелись на её прекрасном лице.

— Итак, — сказала она, устроившись на мягком сидении напротив посланника, — если вы едете из России, начнём, пожалуй, с новостей из Петербурга…

Альвийка выслушивала его внимательно, и по её лицу невозможно было понять, насколько она заинтересовалась той или иной новостью. Только пистолет по-прежнему держала наведенным на господина посланника. Иногда она его перебивала, и серебристым голоском требовала переходить к следующей теме. Ей были скучны салонные сплетни, а в делах европейских Лесная Принцесса проявила завидную осведомлённость. Скорее всего, то, что она останавливала иностранцев ради новостей — не шутка. К слову, судила она об этих делах вполне здраво, куда там иным министрам. Но когда речь зашла о последнем манифесте его императорского величества, том самом, насчёт альвов, едва заметно взволновалась и попросила повторить.

— У меня с собою нумер «Петербургских ведомостей», в коем пропечатан сей манифест, — вежливо проговорил граф. Попробуй поговорить невежливо с той, кто держит тебя на прицеле. — Если желаете…

— К сожалению, у меня не было возможности изучить русский язык, — произнесла альвийка. — Но если вы окажете любезность и переведёте на немецкий, буду вам крайне признательна.

Дворянка. Нет — пожалуй, даже аристократка, из высшей знати. Не зря саксонцы присвоили ей титул принцессы, а ведь она им враг лютый. Что ж, когда тебя останавливает столь очаровательная и учтивая разбойница, грех не повиноваться. Граф достал из шкатулки с бумагами сложенный в несколько раз листок столичных курантов. Вёз Августу, дабы продемонстрировать серьёзность намерений императора вытянуть всех альвов в Россию, но, видимо, придётся отдать этой…принцессе, или кто она там. Королю же придётся ждать дипломатической почты.

Перевёл полностью, дословно. И, по правде сказать, удивился реакции дамы. Та, обдумав новость, произнесла три певучих слова на своём языке. Ей ответили откуда-то сверху. Наверняка её подчинённые, что держали на прицеле оторопевших слуг и возницу. Альвийка разразилась довольно длинной фразой, в которой мелькнуло вполне понятное слово «Руссланд», после чего… ловким движением опытного солдата сняла курок со взвода и положила пистолет на колени.