Марина Ефиминюк - Магические ребусы [СИ]

Любопытный малиновый человек-корешок, слепо выглядывающий из ведра на подоконнике, резко раскрыл махровые лепестки и согласно ощерил клыки-иголочки. Я соскочила с кровати, поправила покрывало. В воздухе засветилось наколдованное зеркальце и из напоясной сумки было вытащено пустое самописное перо…

Через пятнадцать минут, когда в моем сознании возмутительная надпись практически превратилась в часть скудного интерьера, в дверь постучали. Я открыла. На пороге, сунув руки в карманы, стоял Форстад. На капризных губах играла ленивая полуулыбка. Он выглядел жутко довольным, даже захотелось сказать какую-нибудь гадость.

— Неожиданно, — честно призналась я. — Пришел навестить кустик?

— Я свидетель.

— Чего, позволь узнать?

Секундой позже появился перекошенный и белый от ярости Дживс с зачесанными на лоб вихрами.

— Ты чокнутая злобная ведьма! — прорычал он, указав в меня трясущимся пальцем, и попытался протиснуться в комнату, но дорогу ему спокойно перекрыл Форстaд.

– Γоворите здесь.

— Нет уж, пусть проходит, — проворчала я. — Зря, что ли, приветик отправляла?

— Приветик?! — взвыл Дин и, резким движением подняв вихрастую челку, рявкнул: — Вот это ты называешь приветом?!

Поперек лба, похожие на татуировку, прочертились три крупные литеры с замечательным восклицательным знаком. И нет, бездарь был помечен не тем словом, о каком сейчас все подумали, хотя в сложившихся обстоятельствах оно уместно. Οн красовался емким ответом ңа пpосьбу о помощи: «нет» . Коротко и понятно даже Дживсу. Не спрашивайте, как я отправляла это магическое послание, вспоминать стыдно.

— Главное, за что?! — орал он, как ненормальный.

— Вообще не понимаешь? — быстро переспросила я. — Ты написал на стене в моей комнате. Я тоже написала у тебя… на стене. Такой полноценный диалог. Все честно.

— Какая стена? Она вообще рехнулась? — моргнул Дживс и обернулся к другу, следившему за скандалом с таким удовольствием, словно слушал чарующую оперу в столичном театре на Каменной.

Моему возмущению не было предела!

— Хочешь сказать, что надпись написала себя сама?

Я открыла пошире дверь и собралась предъявить непотребный акт вандaлизма, доказывающий, что в ближайший час Дживсу придется превратиться в маляра-самоучку, если он не хочет превратиться в закопанный в сугробе труп, но побеленная стена над кроватью оказалась девственно чистой. Ни намека на кривоватую наскальную живопиcь, ни единого крошечного мазка!

— Куда она делась? — изумленно пробормотала я, чувствуя себя безумнее блаженной бабки Лилиас. Прошлым летом она вопила перед теткиной таверной, что в следующем году мы все всенепременно умрем во время раскола грани, окажемся сожранными скиффолсами, потоптанными игуанодонами, а она выживет, потому что умная и красивая.

— Ты — демоны дери — издеваешься, Ведьма! — прошипел Дживс. — Это даже для тебя через край!

Не поспоришь… Выходит, что бедняга пал жертвой моей то ли фантазии, то ли забористой галлюцинации.

— Но надпись только что была здесь! — указала я на стену. — Прямо над кроватью!

— Да неужели?!

Дживс, не поверишь, сама в шоке!

— В качестве компенсации я научу тебя передавать и тушить «приветики». Что скажешь?

— Что ты меня ещё лист в красный цвет толком не научила перекрашивать! — рыкнул вандал, который, как выяснилось, вандалом не являлся.

— Ладно, тогда Форстад уберет, — пожала я плечами, мол, добрых дел не навязываю и в феи с прозрачными крыльями не записываюсь.

С ошарашенным видом Дин повернулся к лучшему другу:

— Ты мог потушить надпись?!

— Я решил, что у вас с Ведьмой практика по высшей магии, — нахально заявил он, даже бровью не поведя.

К слову, в комнату Илай так и не зашел, будто у порога была проведена красная линия, запрещающая проникать в жилища бывших девушек. Следил за цирком из дверного проема, привалившись плечом к косяку.

— Дживс понял, что лучше сам будет готовиться к экзамену. Правда? — с нажимом спросила я у парня.

— Ну… — Он шмыгнул носом.

— Давай сюда свой лоб. Превращу тебя в нормального человека и иди с богом, — щедро предложила я и попыталась дотянуться до разрисованной физиономии. Парень отпрянул и, не позволив прикоснуться, с подозрением уточнил:

— Точно уберешь?

— Считаешь меня рейнсверским монстром?

— Нет, обычной ведьмой.

— Я взяла на пять минут перерыв от причинения зла, — уверила я, что ничего плохого не случится. Если, конечно, он не начнет отбиваться.