Игорь Шилов - Блуждающий

— Заходите ещё, будем рады — сплюнув в сторону самого борзого из драчунов, сказал я, засовывая в карман пальто трофеи.

Мне досталось три рубля и пятьдесят восемь копеек мелочью, и ещё пять рублей одной, очень красивой, зелёной бумажкой. Держать в руках, такие сумасшедшие деньги, до этого, мне не приходилось никогда. Я даже не подозревал, что вблизи они так интересно выглядят. Раньше видел их только издали и тогда они мне показались не очень привлекательными.

Кроме денег, в кармане одного из верзил, обнаружил ещё одну, очень дорогую и полезную вещь, самые настоящие часы. Правда разобрался с тем, что это именно они не сразу, а через какое то время, после того, как случайно нажал на кнопочку и у них открылась крышечка, с очень красивым рисунком внутри. Часы показывали двенадцать часов двадцать две минуты ночи. Именно после беглого взгляда на стрелки задумался о том, чего делать дальше? Ложиться спать в шалаше, наверное, не стоит, вдруг эти очухаются и снова приставать начнут. А они могут, после того, как обнаружат, что я полностью обчистил их карманы. Если не здесь ночевать, тогда где? Рядом устраиваться, так эти, если конечно придут в себя, начнут меня разыскивать и в первую очередь обойдут всю близлежащую территорию. Пожалуй, надо по дальше отсюда уходить. Но куда? Хотя бы знать в какую сторону? Я бы с удовольствием вернулся к Южному рынку и устроился в тот дом, где берут гривенник за ночь, деньги у меня есть, но дорогу туда не помню, а где по близости ещё такие дома имеются, не знаю. И чего делать?

— Вот же козлы! Засветили малину и валяются теперь, как ни в чём не бывало. Сволочи! Накостылять бы ещё вам, но связываться не охота! — пнув одного из мужчин, так и продолжавшего лежать на траве, выругался я, развернулся и пошёл в сторону городских построек.

Ночь провёл в тепле, лёжа на шикарной лавке, подложив под голову своё, почти не ношенное пальтишко. Обошлось мне это удовольствие всего то в десять копеек. Отдал их дворнику, работающему за одно и сторожем, в одном очень красивом доме, стоящем рядом с широкой улицей, на которой всю ночь горят фонари. Правда разбудил меня хозяин подвала ни свет, ни заря, но зато на дорожку напоил кипятком с черняжкой, а за такое я готов был ещё и раньше встать, да и доплатить, если бы попросили.

Кстати, попивая горячую воду, я обнаружил, что привидевшиеся мне поздним вечером картинки, с усатыми мужиками, никуда не делись. Даже наоборот к ним добавилось описание, на непонятном языке, который я, почему то, очень даже хорошо понимаю. С одной стороны, при помощи этого фокуса, я разжился кое какими средствами и легко отбился от целой пачки злобных мужиков, а с другой. С другой мне это совсем не нравится, ну не слышал я про такое, чтобы у кого нибудь из моих знакомых были такие видения. Может они конечно их в тайне держат, а используют только в крайних случаях, но кажется мне, что всё равно кто нибудь бы проговорился про свои способности. А если никто, кроме меня, этого больше не видит, значит получается, что я. Нет, про диагноз, который ставят пациентам психбольниц, я даже думать не хочу. Ну вот, опять началось. Какие психбольницы, что за пациенты? Забыть надо всё это и жить дальше спокойно, хотя, как забудешь, когда в голове вертятся джентльмены, бокс, борьба на руках и ещё куча непонятных слов. Спасибо владельцу подвала, отвлёк от кошмара, превращавшего голову в бурлящий котёл.

— Ты приходи сегодня. Только стучись, когда увидишь, что во дворе уже никто не ходит — сказал сердобольный старикашка, срубивший с меня деньжат по лёгкому.

Вот тоже, слова какие то интересные, у меня в башке стали появляться. Срубил деньжат! Знать бы где оно, это дерево, на котором деньги растут, словно листья. Ох и нарубил бы я себе этих самых деньжат!

Пока было темно, по улицам бродить не имело смысла. Сел на лавку, стоящую возле одного из домов, под высоким деревом, с обычными, начинающими потихоньку падать, жёлтыми листьями и подремал на ней, что то около часа. Когда же маленькая стрелка подошла к семи, а большая к двенадцати, на моих великолепных часах, из подъезда стали выходить тётки и мужики, и мне пришлось покинуть насиженное место, чтобы не мозолить глаза местным жителям.

— В порт идти мне сегодня, пожалуй, противопоказано — выйдя на тротуар, сказал я в слух, а затем продолжил разговаривать про себя. — Не дай бог на смерть зашиб тех лохов, и менты с ними уже работают, так я у них буду первый подозреваемым. Узнать, кто жил в шалаше, как два пальца об асфальт. А то, что меня бригада портовых грузчиков сдаст, когда на неё выдут, а потом и нажмут, как следует, так это и к бабке можно не ходить, за советом. Кто я им такой? Никто. Пёс приблудный, не больше. Надо на какое то время на дно залечь и лучше подальше от центра, где ментов меньше шляется. Сегодня же займусь этим вопросом, вот только осмотрюсь малость, поем как следует и займусь.