Игорь Шилов - Фальшивый наследник

— Сейчас сделаем — бодро ответил я и крикнул Крытклу, чтобы принёс ещё спиртного нашему гостю.

Паша с лёгкостью выпил ещё, примерно пол литра сладкого напитка и продолжил:

— На дворе то тепло было, вот я в сортир в одних трусах и вышел. Представляешь какого мне было, когда я ни огорода, ни дома с сараями не увидел?

— Не очень — еле сдерживая смех, ответил я, — но сочувствую.

— А я то, как себе сочувствую. Оказаться чёрт знает где, с кучей дерьма под ногами, в одних трусах.

— Да, не легко тебе было.

— Не легко?! — видно окончательно захмелев спросил Павел и впервые назвал меня по имени: — Да ты Серёга понимаешь, что такое оказаться в чужом лесу в одном исподнем?! Я даже повеситься от горя и то не мог, не на чем было! А он мне тут — «Не легко»!

Павел вдруг резко замолчал и опустил голову, но потом взял себя в руки, и попросил меня:

— Скажи там, пускай ещё винца принесут.

— Не, Павлик, тебе на сегодня хватит. Иначе мы до конца твоей истории так и не доберёмся.

Паша недобро посмотрел на меня, но видно чего то вспомнив, отношения выяснять не стал и продолжил:

— Три дня я ходил по кругу, далеко не удаляясь от родного горшка, в поисках людей и жратвы. Серёга, целых три дня. Вот же придурок! Надо было сразу выбирать направление и долбить его, а я. А всё наша деревенская привычка, ко всему подходить обстоятельно.

— А потом, что было? — в попытке прекратить процесс самобичевания, перебил я захмелевшего жителя глубинки.

— Потом? — зло усмехнулся он. — А потом я выживал, как мог? Со счёта сбился, так долго это длилось. Сначала речку нашёл. Ну, хотя бы напился. Рыбы там, должен тебе сказать, твою же мать. Никогда столько не видел. А поймать её, хер. Пробовал руками, но куда там. Еле на ногах стою. Ягодками так и кормился, листиками, травкой. Грибы есть не рисковал, хотя были. Не помню, как долго у речки торчал. Всё, как в тумане. Потом, кое как переправился на другой берег и потопал дальше. Подумал всё равно же сдохну, так хотя бы попробую ещё людей поискать. Брёл куда то, падал, засыпал. Потом очухивался, жрал чего то, снова топал.

— И, как долго ты в том лесу был?

— А хрен его знает, говорю же, ходил, как пьяный. Попробуй сейчас вспомни.

— Ну, а потом чего?

— Потом совсем хреново мне стало. Думал всё, подыхаю. Так, наверное, и было.

— А чего же не сдох? — цинично спросил я.

— Время, наверное, моё ещё не пришло. Вот и не сдох. Нашлись людишки. Подобрали, приютили. Правда, как это случилось и когда, не помню. Очнулся в каком то сарае, деваха надо мной хлопочет, чего то каркает и рожу мне тряпочкой протирает.

— Каркает?! — не поверив услышанному, переспросил я.

— Ну, не как ворона, конечно. Только похоже очень. Говор у них такой, смешной, был.

Меня, как током ударило. Это, что же получается, мы с этим мужиком в одно и тоже место попали. Но, как такое возможно?

— Подожди. А ты в туалет в каком месте ходил?

— В смысле? — удивлённо взглянув на меня, спросил Павел.

— Ну, где это было?

— Так дома. Где же ещё? Я не на столько пьяным был, чтобы по чужим сральникам бегать. Хотя, лучше было бы, если бы к соседу свернул.

— Дома, это значит у себя в деревне?

— Серёга, ты вроде и не пил вовсе, а я чего то не пойму, кто из нас захмелел. Конечно в деревне.

— Которая стоит в Тверской губернии?

— Ну да, а где же ей стоять — ответил Павел, но тут же сделал поправку: — Хотя сейчас я не сильно удивлюсь, если её там уже нет. Сейчас я, наверное, уже ничему не удивлюсь.

Павлик продолжал рассказывать мне о своих дальнейших приключениях, но я его слушал в пол уха. Меня занимало другое открытие. Это, что же получается, место куда кидануло наш и ещё пол дома, из родного города, не одноразовое, и притягивает оно к себе всё, что ему вздумается, откуда попало и самое главное без перерыва? Сделанное открытие меня ошарашило. Там, за то время, что я отсутствовал, уже огромное количество наших собралось, а я здесь один бегаю, как…

— Паша, а ты кого нибудь из своих ещё видел? — не обращая внимание на, в конец распалившегося, рассказчика, прервал я его.

— Нет, никого — верно поняв мой вопрос, ответил он. — Один я тут, одинёшенек. Как перст.

— Уже не один — решив, что пришло время раскрыться сказал я. — Я тоже через этот лес прошёл, правда давно, почти два года тому назад.

— Врёшь! — не поверив услышанному и вскочив на ноги, выкрикнул Павел.

— Ей богу — сказал я и перекрестился, впервые сознательно, в своей жизни.

Ближе к ночи мы ужрались с Пашкой, что называется до зелёных соплей и наш разговор, до этого находившийся в рамках приличия, перешёл в омерзительную стадию, когда фразы: «Ты меня уважаешь», казались детским лепетом, а творящееся вокруг безобразие, страшным сном и горячечным бредом.