Илья Рясной - Семь смертей майора Казанцева

Писатель почему-то был уверен, что я именно тот, кому суждено взять этот дневник. И не раз с оттенком торжественности объявлял мне это. Вот сейчас и проверим.

– Так что вскоре – до свиданья, горы, – не успокаивался вечно переполненный энтузиазмом Писатель. – Опять гарь мегаполиса и девушки в мини-юбках.

– Ну-ну, – саркастически хмыкнула Ива…

У распахнутых массивных медных ворот с затейливой вязью никакой Настоятель нас не встречал. Вышел рядовой послушник – пожилой, высокий, болезненно худой, в оранжевом балахоне.

– Настоятель на месте? – с хозяйским видом осведомился Писатель, предварительно представившись и явно ожидая, что его имя приведет здесь всех в уважительный трепет.

– Да, – поклонился монах, демонстрируя буддистское спокойствие. – Разумом он в тяжелых духовных трудах, а телом своим пребывает в своей келье.

Говорил по-русски монах с сильным акцентом, но вполне членораздельно и с выверенностью иностранца, получившего классическое образование. Скорее всего, он уроженец Точикистона. Здесь до сих пор все сносно говорят на русском языке и отказываться от него не спешат, законно полагая, что это пропуск в цивилизацию.

– Телом, значит, – хмыкнул Писатель. – Передай, что я прибыл с вестями и в надежде, что час настал. Он поймет.

– Я надеюсь на это, – еще раз поклонился монах и чинно удалился в лабиринты монастырского здания.

Появился он через четверть часа. Все с тем же безмятежным видом объявил:

– Настоятель велел приготовить вам кельи и обеспечить ужином и всем необходимым.

– Неужели он сам не хочет поговорить со старым товарищем? – хмуро осведомился Писатель.

– Он в духовных трудах… А людям с оружием в Долине Цветов места нет, – монах повернулся к капитану русской разведки. Тот лениво зевал в стороне, теребя потертый ремень автомата Калашникова.

Ну, в общем-то, с самого начала такой вариант и рассматривался. Так что военные безропотно выгрузили нам зеленый ящик радиостанции для связи. И отбыли в войсковую часть – радиолокационный пункт Российской армии в пятидесяти километрах западнее монастыря.

– И как скоро твой шеф удостоит нас вниманием? – завелся обиженный таким холодным приемом Писатель.

– Это обитель духа, – пояснил монах. – Здесь свои понятия о времени и его ценности. Наслаждайтесь мгновением. И тогда ничего не покажется долгим.

– Сколько наслаждаться?! – воскликнул Писатель.

– Не думаю, что ваше дело решится сегодня или завтра, – неожиданно деловым тоном выдал монах. – Настоятелю есть чем заняться и кроме праздных разговоров со светскими гостями…

Глава 26

Желание Ивы сбылось. Нам в этом «отеле» выделили по номеру, точнее, по келье, достаточно комфортабельной, с неким подобием европейской мебели – очень низкими кроватями, пуфиками и шкафами с изображениями различных демонов.

У моих спутников «номера» были скромны по размерам, не больше восьми квадратных метров. Мне же выделили целый зал. Притом с полукруглым балкончиком, где стоял низкий табурет и откуда открывался вид на всю долину. Наверное, такая честь мне оказана как начальнику. Монастырь не монастырь, а к начальству везде отношение особое.

Мои палаты служили нам не только штабом, но и столовой. Молчаливые монахи расставляли глиняные плошки с едой. Ели мы, сидя на подушках перед низким помостом, служившим столом. Кормили местной пищей – вегетарианской, но вполне вкусной и питательной.

В целом нас предоставили самим себе. И мы добросовестно слонялись туристами по всему монастырю, кроме закрытой его части, где и пребывал в духовных трудах Настоятель.

Здесь было много всего, чему и положено быть в буддистских монастырях. Колонный зал для молитв лам. Разноцветные статуи разных богов и демонов. Великое множество всяких ритуальных предметов, на изобретение которых буддисты горазды – лампады, курильницы, барабанчики, колокольчики, флажки, все пестро и разноцветно. Был и главный храм.

В монастыре шла своя, неподвластная нервозности и суете большого мира, жизнь. Монахов было человек пятнадцать, и обычно проживало столько же паломников со всего света. Они пробирались сюда – кто автобусами и машинами, а кто и пешком, через небезопасные, вечно воюющие территории, полные безжалостных моджахедов. И считали, что риск вполне компенсирован счастьем приобщиться к местным святыням. К моему удивлению, совершали сюда паломничество и мусульмане, которым также предоставлялся приют. Ревнителей ислама вовсе не смущало, что храм буддистский. Главное, что место святое.