Борис Батыршин - Забытые в небе

– Да? Интересно. – равнодушно отозвался егерь. Он взял со стола запылённый лабораторный стакан и перевернул его. На столешницу выпал ссохшийся таракан. Егора передёрнуло.

– Кстати, образование, которое вы привезли, вовсе не паразит. – сказал Яков Израилевич. – Оно вообще не живое, что-то вроде органического шлака, омертвевшей ткани.

– Как это – не живое? – Егор недоверчиво уставился на миколога. – А откуда у Генерального такие способности? Голос этот гадский, силу внушения, массовый гипноз? Это же оно ему их давало!

– Вы уверены?

– А что ж ещё?

– Не знаю, не знаю. Настоящий виновник мог остаться в трупе. Вы его вскрывали?

– Нет.

Вид у Егора был виноватый.

– Вот видите! Так что тут ещё надо разбираться. Труп-то куда дели?

– Сбросили вниз, паукам на пропитание.

– Тогда молитесь, юноша, чтобы они его сожрали, раньше, чем это «нечто» выбралось наружу и прилепилось к кому-то ещё!

– Илииз самого Разрыва что-нибудь не повылазило. – добавил егерь. – Скажем, сгинувший ремонтник. И тоже с какой-нибудь дрянью на затылке.

Повисла тяжёлая пауза. Егор обвёл взглядом собеседников, вздохнул, порылся в кармане и выложил на стол небольшую куклу. Даже не куклу – примитивную детскую поделку: руки и ноги из грубо скрученных тряпичных жгутов, вместо головы – мешочек, украшенный пучком пакли.

Егерь наклонился, посмотрел – и отшатнулся, словно от пощёчины. Лицо его исказила гримаса крайнего отвращения.

– Кукла вуду? Откуда у тебя…

– Нашёл в ящике стола, в кабинете Генерального. Уже потом, после того, как увидел Разрыв. Заметьте – сделана недавно, даже запылиться не успела.

Яков Израилевич взял куклу и близоруко сощурился.

– Тут буква «М». – объявил он. – Это что-то значит?

– Майка. Так звали девушку, из-за которой мы полезли в эту клятую башню. Когда охранники захватили Огнепоклонников, Генеральный их допросил, и понял, что смута в офисе началась из-за неё. И решил принять меры… свои.

– Так вот откуда эта пакость… – голос у Бича сделался придушенным. – Манхэттенский, значит, Лес… Тамошние бокоры, пожалуй, повлиятельнее, чем друиды здесь, у нас. И, что характерно, обожают всякие гипнотические штучки…

Егор отобрал куклу у завлаба, взял двумя пальцами за «волосы» и покачал на весу, словно маятник.

– Когда мы с Татьяной отдыхали в Твери, я просмотрел несколько выпусков «Слова для Мира и Леса». Это немецкое телешоу, посвящённое Лесу, и один из выпусков был про Манхэттен. В том числе – про колдунов вуду, бокоров. Как они борются друг с другом и со жрецами-хунганами за власть, как держат в подчинении паству – с помощью наркоты, массового гипноза и таких вот куколок. Я тогда пропустил это мимо ушей – мало ли, что журналисты наплетут? О Московском Лесе, небось, и не такой вздор сочиняют… А как увидел куколку на столе у Генерального – словно глаза открылись.

– А что ж сразу не сказал? – недовольно спросил егерь.

– Так ведь сказал же.

Яков Израилевич стащил с носа очки. Вид у него был крайне недовольный. Казалось, сейчас он скажет: «Стыдно, молодые люди, повторять всякие глупости!»

– Стыдно, молодые люди, повторять всякие суеверия… – начал завлаб, но договорить не успел. Из-за стеклянного шкафа в углу раздалось громкое, сочное икание и невнятная ругань.

Мартин сидел на раскладушке и протирал опухшие глаза. От одного его вида захотелось потребовать рассола. Желательно – сразу трёхлитровую банку.

– А? чё? Где… ик… Манхе… ик… Манхэттен?

Он попытался встать, но потерпел неудачу и тяжело плюхнулся обратно. Пружины жалобно заскрипели, пустые бутылку со звоном раскатились в стороны.

– Манхэттен – это в Америке. – терпеливо ответил Бич. – Ты извини, у нас тут разговор, важный. Долго рассказывать.

– Эта… а чего рассска… ик… рассказывать?? Я и так… ик… всё слы… ик… слышал. Говно это всё. И разго…ик… разговоры ваши – говно. Тоже мне… ик… бином Ньютона! Она туда и… ик … и ведёт. И ещё…

– Она? Кто?

Егор почувствовал, что у него сдают нервы. Но Мартину было всё равно – лысый алкаш увлечённо пророчествовал, распространяя вокруг запах перегара и несвежих носков.

– Эта… которая… ик… нора. Крото… ик!.. кротовая. Черво… ик… точина Которые в Щукино… и в других… ик… местах.

– Мартин… – ласково сказал егерь. – Нам, клык на холодец, не до шуток сейчас. Можешь хоть раз, по-человечески объяснить?

– А я и обь… ик… объясняю. И в про… ик… в прошлый раз обья…ик… объяснял. Но вы же все…ик… умные, как папы Карлы, не слушаете! Теперь… ик… не жалуйтесь…