Борис Батыршин - Забытые в небе

– Уже не сомневайтесь, сделаю! – Майка обвела собеседников гневным взглядом. – И сюда я ещё вернусь! Вы у меня через год этот паршивый Офис не узнаете…

Гости громко заспорили, но Люк уже не слушал. Он во все глаза смотрел на командира пришельцев.

«…Сейчас! Потом им будет не до двух измученных подростков – забудут за своими делами, оставят, бросят…»

– Простите пожалуйста… – несмело начал он. – А нас вы возьмёте с собой? Меня и мою сестру, Лею? Вот она… – он кивнул на Татьяну, она говорила, что нам обязательно надо учиться в Университете…

Девушка в ответ ободряюще улыбнулась.

– Егор, я не успела тебе сказать: Люк с Леей отправляются с ними.

– И это не обсуждается! – торопливо добавила Майка.

Пришелец, тот, кого назвали Егором, недоумённо уставился на девушек. Майка подмигнула Люку и показала оттопыренный большой палец – «не тушуйся, Скайуокер, всё получится!»

– Не обсуждается, значит?.. – командир «партизан» поскрёб затылок. – ладно, что с вами будешь делать… берём!

Девушки упорхнули, прихватив с собой Люка. «Им с сестрой ещё со своими надо проститься! – объявила Майка. – Неизвестно, когда назад вернутся. Заодно собраться помогу, дорога впереди длинная…»

Чекист проводил их задумчивым взглядом. Дождался, когда захлопнется дверь, встал со стола и потянулся, с хрустом разминая суставы.

– Значицца так, бойцы. Сапёр, Мехвод отправляются со мной на Речвокзал. Отвезём барышню к отцу. Яцек, Мессер – доставите ребят с Майкой в ГЗ и будете ждать нас там.

– Пшеп-праше п-пан к-коман… к-командзир… начал Яцек. – Я б-бы за в-вашим поз-зв… поз-зв…

– Позволением… – тихо подсказал Егор.

– З-за вашим поз-зволеньем т-тоже хот-тел бы на Речвок-кзал…

– А старшим мне кого ставить? Может, его?

Коомандир ткнул пальцем в Мессера.

– Нет уж, Обрез, на Воробьёвы отправишься ты. Заодно передашь Шапире эту дрянь. Что нам её, по всему Лесу его таскать?

Он кивнул на стоящее в углу ведро с плотно запечатанной крышкой. Мессер шёпотом выматерился. Яцек вздохнул.

– Ну, добже, як скажете…

Егору вдруг припомнились взгляды, которыми поляк весь день награждал Майку.

«…ну, попал Обрез – девчонка-то с гонором, да ещё каким! А Мессер, и правда, дурак, запросто могла и шлёпнуть…»

Он легонько подтолкнул поляка в бок.

– Ничего, пан Яцек. Обещаю, привезём её назад в целости и сохранности. Только уж потом не теряйся – такая краля надолго одна не останется. Уведут.

– У м-меня-то? Кто? – поляк пренебрежительно усмехнулся. – Ст-тудзенты, что ли? Ну, нехай сп-пробуй-й-йут…

И погладил цевьё обреза. Егор заметил, что к прежним зарубкам добавилась новая, совсем свежая.

– Это её отметка? – он кивнул на дверь, за которой скрылись девушки. – За убитого охранника?

– Т-так есть… – шёпотом отозвался поляк и мечтательно улыбнулся. – Г-говорю же: не п-паненка, ог-гьень!

Стебли древолиаан, оплетающие башню, уходили вверх, словно колонны, искривлённые по прихоти безумного архитектора. Высоко над верхней площадкой – стебли смыкались, скручивались в жгут и на высоте в сотню метров расходились по сторонам плоской громадной кроной.

– Не пойму такого, хоть убей! – Чекист, вслед за собеседником, задрал голову, разглядывая верхушки древолиан. – Живут тут долбаные тридцать лет – и никому даже в голову не пришло залезть туда, наверх! А ведь это самая высокая точка, весь Лес оттуда видно!

– Останкинская башня, пожалуй, не ниже. – отозвался Егор. В смысле, то, что от неё осталось. – Но ты прав, неужели никому не интересно, что там творится? Это же, наверное, целый мир, со своей живностью, со своими законами…

– Вообще-то, понять можно. – Чекист оглядел груды хлама и строительного мусора, оставшиеся от селения даунов. – Жизнь у них тут непростая, не до любопытствований. Выжить бы – и то хлеб.

Егор ткнул ногой выгнутые, мятые панели с зеркальной, местами закопченной внутренней поверхностью.

– Это и есть их маяк?

– Он самый. – Чекист выглянул за край площадки. – Во-он, видишь, дымки? Это Медицинский сад. Они надеялись, что огонь оттуда увидят.

– Толково придумано. – кивнул Егор. – Так я о чём: Майка затеяла устроить в Офисе филиал Универа. Говорит: «вернусь – пойду прямо к ректору, пусть только попробует отказать! Тут, говорит, полно всякого ценного для науки!» А денег у папаши попросит, он у неё миллионер.

– А даст?

– Куда он денется! Особенно, когда узнает, что любимая дочурка собралась заняться полезным делом.