Борис Батыршин - Забытые в небе

– А вот так. Оговоренная сумма переведена на счёт в Лихтенштейне – таково, кажется, было ваше условие?

Егерь кивнул.

– Тогда ещё вопрос. Зачем вы устроили весь этот гармидер? Встреча в секретном метро, гермозаслонки, угрозы адиётские… Нет, чтобы сказать, как приличные люди: чемоданчик лежит там-то и там, то, бумаги в нём. Да хоть через того же Яшу сообщили бы – чем плохо?

– Во времена моей молодости говорили: «два раза хохма уже не хохма». Положа руку на сердце: вы бы поверили? Не сочли бы ловушкой, хитроумной интригой – врагов ведь у вас хватает… Полезли бы, простите, в задницу, неизвестно ради чего?

Сергей промолчал. Возразить было нечего – действительно, не поверил бы.

– Вот видите. – Кремлёвец допил сидр и поставил стакан на стол донышком вверх, и на него уселась большая бабочка. – А дальше: сами решайте, сами делайте выводы. «Леса хватит на всех», так, кажется, у вас говорят?

– Именно так… – ответил егерь. Он пытался подыскать подходящие слова, и не мог, только смотрел на трепещущие, переливающиеся радужными пятнами крылышки. – Именно так. Леса хватит на всех.

– …когда тебя схватили, мы поняли, что больше медлить нельзя. Взяли верёвки, все какие нашлись, и решили спускаться по древолиане – чтобы встретить спасателей на подходах к Офису. Так оно, в общем, и получилось: они увязли где-то на уровне сороковых этажей, и, не появись мы с паническими воплями о скорой казни и прочих ужасах – сожрали бы вас волосаны, как пить дать сожрали бы!

Люк кивнул. Он уже в третий раз выслушивал Майкин рассказ – и не мог найти в себе сил для того, чтобы порадоваться собственному спасению. События последних суток выпили его до донышка, оставив пустышку, вроде хитиновых скорлупок, которые остаются от дохлых, высохших на солнце насекомых.

Когда толпа в Паучьем холле рассосалась, Люк хотел привычно выбраться сбежать на «секретную базу», чтобы в одиночестве, привести в порядок мысли. Но сил осталось только на то, чтобы добраться «прихожей». Обычно здесь дежурил охранник, но он, видимо, сбежал вместе с прочими своими сослуживцами, и теперь ничто не мешало сесть и, опершись спиной на канат, предаться невесёлым думам.

Но посидеть в одиночестве не удалось. Майка как бы невзначай увязалась следом, и Люк, как он ни старался, не смог избавиться от этой опеки.

– Вот вы где! А я ищу-ищу, с ног сбилась…

Подошедшая Татьяна уселась рядом – на самом краю, свесив ноги над шестидесятиэтажной пропастью.

– Как она там? – спросила Майка.

– Вроде, заснула. – Девушка перекинула на колени коробку с «Маузером». – Я ей дала один порошочек из нашей аптечки, чтобы успокоилась…

Когда зарёванную Лею оторвали от остывающего тела Пола, подруга Егора взялась проводить её домой.

– Она сказала, что не останется здесь. – сказала Татьяна. – Говорит: не хочет больше никого здесь видеть. Мать, конечно, в слёзы, но Лея даже говорить не стала: легла, отвернулась к стене и молчит.

– Неудивительно. Своими руками убить человека, даже такую гнусную гниду, как ваш Генеральный… Ну, и Пол, разумеется.

– Кстати, Скайуокер, зашёл бы ты к матери. – добавила Татьяна.

– Она места себе не находит, всё расспрашивала, где ты и когда вернёшься домой.

– А я не вернусь. – ответил Люк. – К матери зайду, конечно, но потом – вниз, с вами. Возьмёте нас с Леей с собой?

– А ты хорошо подумал? – спросила Майка. – Там ведь совсем другая жизнь. Это вы тут привыкли сидеть, как в аквариуме, а там, знаешь, сколько всего разного?

Люк хотел ответить, что больше всего на свете хочет увидеть как раз это «разное», но Татьяна его опередила:

– А мы их в ГЗ заберём. Устроим на подготовительное отделение, а дальше видно будет.

– «Подготовительное»! – фыркнула Майка. – Им бы сначала школу закончить! Чему их тут учили – читать по складам и «дважды два четыре»?

– А вот и неправда! – возмутился Люк. – Я, когда был маленький, целый год ходил в школу!

– Это совсем не то. – покачала головой Татьяна. – Нет, я не сомневаюсь, что чему-то вас учили, но этого недостаточно. Но ты не переживай, есть специальные программы для детей лесовиков. Поучишься, и уж тогда на подготовительное. Если захочешь, конечно. А то Лея вообще заявила, что уйдёт в почтовые белки…

– Молодец девчонка! – восхитилась Майка. – Истинная сестра джедая! Может, и мне с ней податься?

– Тебе поздно. Яська как-то рассказывала, что в белки берут до шестнадцати – потом организм уже не способен на трансформацию. Ей самой, правда, было семнадцать – ну так у неё тогда была Зелёная проказа в поздней стадии, она и так начала меняться…