Борис Батыршин - Забытые в небе

– Во фарт, а? – чернявый Мессер повертел в руках Яцеков обрез. Оружие было попорчено если не безнадёжно, то весьма основательно – опалённое цевьё украшала глубокая трещина с обугленными краями. – Как в воду глядел, пшек: первой же молнией!

– Могло быть и хуже. – проворчал Мехвод. – Вот полыхнули бы патроны в магазине…

– Не, ну прикиньте: два обреза одной молнией! Рассказать кому не поверят…

– А ты не рассказывай. – посоветовал Чекист. – Меньше болтаешь – крепче спишь, слыхал? Лучше самогонки ему дай, кажись очнулся…

Яцек помотал головой, замычал и попытался сесть.

– Оклемался! – обрадовался Мехвод. – Лежи, братан, тебе вредно…

И застучал горлышком фляги о зубы пострадавшего.

– А ну, прикусили языки! – прошипел Чекист. – Между прочим, эти твари ещё там, никуда не делись…

Он осторожно выглянул в коридор – и отшатнулся. Два ярко- голубых разряда ударили в стену напротив. Ещё резче запахло озоном. Егор посмотрел и уважительно присвистнул: в штукатурке чернели две свежевыжженные дыры с тлеющими краями.

– Там пять или шесть этих тварей. – прохрипел Чекист. – Похожи как пупырчатые огурцы, серые, по метру в длину. И у каждого спереди – коротенькие рожки. Я, как увидел между ними искры сразу башку и спрятал. Едва успел…

– Рожки, говоришь? – заинтересованно спросил Егор. – А Шапиро про рожки не говорил…

– Так может, это не те? Не хорхои??

– Кто ж ещё? Вряд ли здесь есть ещё один вид электрических червей.

Мехвод подобрал кусок бетона и кинул в коридор. Голубая молния ударила в приманку раньше, как та коснулась пола.

– Пристрелялись, п-падлы! – боец выдал длинное матерное ругательство. – Командир, что делать будем? Здесь не пройти, а другого пути по ходу нет.

Яцек замычал, тыча рукой в ближайшую дверь.

– Чего-чего? – не понял Мехвод. – Ты ясно скажи…

Поляк снова замычал, яростно вращая глазами. Он попытался вскочить, но качнулся и, чтобы не упасть, схватился за стену.

– Ох, и раздухарился пшек! – восхитился Мессер.

Егор поймал Яцека за руку и усадил на рюкзак.

– Да он же онемел! – ахнула Татьяна. – При поражении током такое случается.

– Что, насовсем.

– Не надейся! Отойдёт немного и заговорит, как миленький.

– А неплохо было бы… – разочарованно протянул чернявый.

– А ну, рот закрой! – взревел Чекист. – Он твой боевой товарищ, понял? Ещё раз услышу – вон из отряда!

Мессер явно не ожидал столь бурной реакции.

– Да ты чего, начальник. Я ж в натуре…

– В натуре кум в прокуратуре! А начальники на зоне остались. А ну, смирно и обратиться по форме!

Проштрафившийся боец вскочил, как встрёпанный, сделал попытку приложить ладонь к пустой голове, отдёрнул и выпалил единым духом, без пауз:

– Виноватащкмандирбольшнеповтрится!

– То-то же… – Чекист удовлетворённо кивнул. – Три наряда тебе по кухне, чтоб знал. А сейчас, бойцы – давайте думать. Мехвод прав: нам этот коридорчик никак не обойти…

Яцек встал с рюкзака, оттолкнул руку Егора и, шатаясь, направился к ближайшей двери. Егор двинулся за ним, следом потянулись остальные.

Оказавшись в комнате, Яцек сначала ткнул пальцами в дюралевую конструкцию, оставшуюся от подвесного потолка, потом – в покрытые пушистой плесенью провода, тянущиеся вдоль плинтусов, и под конец сложил пальцы в виде решётки.

«Партизаны» озадаченно следили за этими манипуляциями.

– В натуре не врубился, братан…. – начал Мессер, но Яцек не дал ему договорить: возмущённо замычал, схватил кончик медного провода, ткнул им сначала в решётку под потолком, потом в металлическую оконную раму. И – видимо для убедительности – постучал согнутым пальцем по лбу.

Чекист обернулся к Егору.

– Слышь, Студент, может, он от того?..

И покрутил пальцем у виска.

– Да всё с ним в порядке! – Егор с облегчением рассмеялся и взял у поляка провод. – Ну, Яцек, ну голова! И как же я сам не сообразил, а ещё физик…

Он повернулся к «партизанам», по-прежнему пребывающем в тяжком недоумении.

– Слушайте сюда, бойцы. Ставлю задачу…

– И-и-вместе!

Егор, Мессер и Сапёр подхватили доски, к которым была привязана решётка, скрученная из алюминиевых реек кусками проволоки – и передвинули на несколько шагов вперёд. Из дальнего конца коридора, где бугрились серые туши хорхоев, сверкнули один за другим три разряда. И – бессильно потухли в передвижной преграде. Пахнуло грозовой свежестью, Егор почувствовал, как волосы у него зашевелились, а по коже пробежались микроскопические мураши, жалящие, как тысячи ядовитых иголок.