Борис Батыршин - Забытые в небе

– Всё валяешься, бездельник?

Он открыл глаза. Татьяна стояла перед ним – в крошечном купальнике, платке-парео на бёдрах и огромных тёмных очках. Сентябрь в этом году выдался на редкость жаркий, и прогулочная палуба постоянно была забита загорающими.

– Я наверх. А ты – прими душ скорее и присоединяйся. Так и быть, займу тебе шезлонг. До Химок ещё часа четыре, надо напоследок позагорать. А то в ГЗ как не выберешься на верхние балконы – каждый раз не протолкнуться от студенток. Солнечные ванны принимают, бездельницы, нет, чтобы науки учиться…

– А хорошо, что мы в Тверь вырвались, правда? Сто лет в нормальных городах не была…

Егор кивнул, соглашаясь с подругой. Это была его идея: провести вместе две недели подальше за МКАД. Некоторые неудобства, правда, доставила Татьянина средняя форма Эл-А спасали «порошки», которые он специально выпросил у Евы. Та объяснила, что после этих снадобий «Зов Леса» Татьяне не грозит главное, в течение полугода избегать повторного приёма. В результате девушка всю дорогу до Химкинского терминала чихала, тёрла слезящиеся глаза – но, оказавшись за МКАД, и думать забыла о своём недуге. Далее последовали полторы недели рая в люксе лучшего отеля Твери, долгие прогулки по восхитительно свободным от дикой флоры улицам, ночные клубы, театр, рестораны… И завершающий аккорд – возвращение на борту круизного теплохода, трижды в сезон возящего в лес партии туристов, готовых терпеть приступы Лесной Аллергии и таможенные досмотры ради возможности однажды небрежно бросить: «…когда я был в Московском Лесу…» И наслаждаться почтительным изумлением собеседников.

За вояж, обошедшийся в кругленькую сумму, следовало благодарить Бича. Точнее – настойчивость, с которой тот выколотил из Трена откупные за взятую в Грачёвке лабораторию Порченого: известняковый Серый Стол, батарею колб, бутылей, реторт с дурнопахнущими растворами. А так же охапку пергаментных, папирусных и неизвестно ещё каких свитков и россыпь инструментов из драгоценной чёрной бронзы. Той самой, секрет выплавки которой Петровская Обитель тщательно скрывают от чужаков.

Поначалу друид собирался без лишних разговоров конфисковать всё: «это похищено из Обители, и должно быть туда возвращено!». Бич заупрямился, пригрозил закатить грандиозный скандал на весь Лес – и после долгих препирательств Трену пришлось, скрепя зубами, пойти на попятную. А дальше – он, Бич и старый егерь дядя Вова долго препирались, оценивая каждую склянку и каждый бронзовый ножичек. Обитель выкупила «трофеи» за целую гору снадобий и эликсиров собственного производства, после реализации которых (спасибо Кубику-Рубику, давшему правильную цену) каждому из участников налёта на Грачёвку досталась кругленькая сумма.

Егор наблюдал за препирательствами егерей и Трена со стороны – и запомнил, как озирался Трен, словно разыскивая что-то недостающее.

Теперь он – что именно. Оно пряталось сейчас одном из подвальных ярусов Главного Здания МГУ, в секретной, спрятанной от всех, лаборатории, под неусыпным присмотром завлаба Якова Израилевича Шапиро.

– Смотри! – Татьяна приподнялась на шезлонге. Тёмные очки она сняла и теперь щурилась – сказывалась близорукость.

– Куда смотреть?

– Вон тот дядька, видишь?

– Какой?

– Около спасательного круга! В джинсах и синей футболке. Егор пригляделся – и узнал человека, на которого показывала подруга. В пяти шагах от них опирался на леер, давешний гость программы «Слово для Леса и Мира» Давид Рар. Профессора Гарвардского университета не интересовали проплывающие за бортом подмосковные пейзажи. Он равнодушно изучал масляные пятна на воде, и в его чёрных, слегка навыкате, глазах потомка черты оседлости, плескалась тоска.

Круги света от редких, забранных в обрешеченные плафоны, лампочек выхватывали из мрака бетонную серость стен, потолок, заляпанный чёрной плесенью, да прозрачные, колышущиеся от малейшего дуновения вуали «чёртова пуха», свешивающиеся до самого пола. Под ногами серыми молниями метались крысы; самых наглых Сергей брезгливо отшвыривал рукояткой рогатины. Спасибо, хоть освещение действовало – длиннейший коридор, соединяющий подвалы ГЗ с техническими тоннелями метрополитена, получал питание от университетской электросети, так что не приходится терзать фонарик-динамку.

Помнится, в прошлый раз, когда он полез в этот тоннель, чтобы незаметно покинуть Главное здание МГУ, свет тоже горел. Или нет? А вот крысы были точно – серую, пищащую волну гнал из дальних коридоров хищный гнус, плотное облако крошечных плотоядных мошек, способных за короткое время очистить от плоти крысиный костяк.