Евгений Прядеев - Семейные разборки

— Нам позвонили, — немного подумав и решив, что Эдик прав, ответил Шаманов. Он оглянулся, как бы ища поддержки, на своих коллег, но те уже убрали стволы, собрались в кучку и увлеченно рассматривали верхушки деревьев, всем своим видом демонстрируя, что всегда тут так стояли. — Из этого кафе. Сообщили, что четверо вооруженных мужчин удерживают в заложниках девушку, угрожая ей расчленением. Попросили проверить документы.

— Чем угрожая? — вернувшийся за столик Мирон опять поперхнулся кофе. — А почему не групповым изнасилованием?

— Интересно, — Эдик повернулся в сторону кухни и крикнул. — Эй! Персонал! Куда все попрятались? Может быть нас рассчитают?

И поочередно посмотрел на Мерзкого с Ниной.

— Знаете, — язвительно сказал полковник. — Я реально начинаю думать, что всё сказанное товарищем Шамановым — не самая плохая идея…

Нина с Максимом молчали. Девушка достала из рюкзака зеркальце и салфеткой поправляла потекшую тушь, а Мерзкий, видимо, просто пережидал приступ гнева у начальства. Полезная привычка, одна из первых, которой учишься в военном училище.

— Мерзликин! — рявкнул Эдик так, что мы все подпрыгнули, а полицейские непроизвольно приняли строевую стойку. — Тебе хоть немножечко стыдно? Что ты молчишь с каменным лицом?

Мерзкий открыл рот, затем вздохнул и снова закрыл. А я в очередной раз подумал о салатике, тем более что и живот как-то подозрительно урчит, напоминая о режиме питания.

К столику подошел сотрудник кафе с папочкой счета в руках. Вообще-то, мне помнится, что он за стойкой бара стоял. Чего это он вдруг к нам выскочил?

— Опа-на, — деланно удивился Эдик. — А где прекрасная девушка? Ей стало стыдно? Это ведь она позвонила нашим доблестным стражам правопорядка?

— Я не знаю, — промямлил парень. — Как будете оплачивать? Наличными или картой?

— Наличными, конечно, — продолжал ерничать полковник. — И обязательно с чаевыми! Девушке же надо купить сухари и теплые вещи! Шаманов, как думаешь, девушку стоит прямо сейчас задержать?

— За что? — парень побледнел, а счет в руках начал ощутимо дрожать.

— Действительно, за что? — переадресовал Эдик вопрос в пустоту. Поскольку Мирон матерился, разглядывая заляпанные штаны, а я с задумчивым видом искал по карманам зажигалку, то артистом шоу был назначен прапорщик Шаманов. Мерзкий с Ниной были наказаны, ибо уже исчерпали кредит доверия на сегодня.

— Ну так что думаете? — насел Эдик на полицейского. Нет, все-таки надо признать, что есть какая-то магия в ксиве целого полковника. Особенно, если это полковник госбезопасности. Очень немногие отморозки, могут, как Мирон, проигнорировать ее чудодейственное влияние.

— Ложный вызов полиции, клевета… — начал перечислять прапорщик, но Эдик его перебил.

— Ну что вы, уважаемый, это мелко… — полковник хитро улыбнулся и продолжил. — Организация покушения на сотрудника правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей, пособничество терроризму и… — он взял из рук парня папочку счета. — Блин, с такими ценами, наверняка еще финансирование терроризма. Мирон, выплюнь кофе. Он триста пятьдесят рублей стоит!

Внутри кафе что-то грохнуло, а парень побледнел еще больше, но его моральных усилий хватило только тоненько проблеять:

— Не надо… Пожалуйста… И платить не надо…

— А вот шиш тебе, — Эдик бросил на стол пятитысячную купюру и поднялся. — Пошли отсюда, кофе у них и правда дрянной.

По моим ощущениям, пока мы шли по аллее в сторону выхода, наши спины сверлили как минимум десять взглядов. Но мне было параллельно, я хотел есть.

— Так, поехали домой, — скомандовал я Мирону, когда мы все загрузились в машину и, не давая Эдику возразить, добавил. — Во-первых, это рядом, а во-вторых, Максим нашелся, с Ниной мы не договорили, а я есть хочу.

Судя по всему, Эдик тоже проголодался, поэтому возражать мне не стал, а только мрачно сопел всю дорогу до моего дома и периодически тяжко вздыхал.

Когда машина остановилась у подъезда, я не стал выходить из машины, а повернулся к заднему сидению, решив, что надо толкнуть небольшую речь.

— Прежде, чем мы поднимемся, я хотел бы попросить всех, и в первую очередь Вас, Нина, помнить о том, что вы все идете ко мне домой. Поэтому никаких срачей, разборок в стиле «я начальник, ты — дурак» и прочее. Мы поднимаемся, все вместе радуемся, что Максим нашелся, пьем чай и расходимся. Понятно?

Все промолчали, только Мирон буркнул себе под нос что-то неразборчивое, но явно солидарное со мной, и я продолжил: