Евгений Прядеев - Семейные разборки

— Что значит, не дочь Грабецкого? — прокашлялся, наконец, Эдик. — Андрей, с чего такие выводы?

— Все очень просто, — пожал я плечами. — Во-первых, она безумно боится поездки к так называемому папеньке. С одной стороны, это не аргумент, понимаю. Мало ли, какие там семейные отношения. А с другой, она именно боится князя, а не злится на него или, например, обижается… Почему? Может быть, догадывается, что с ней сделают, когда вскроется обман.

Я взял со стола чашку с остывающим напитком и сделал небольшой глоток, внимательно наблюдая за реакцией Нины. А глазки-то забегали, вот и затравленность какая-то в них сквозить начинает.

— Во-вторых, и князь, и Кантариил говорили про неконтролируемую жажду крови и приступы агрессии. Если бы дело было именно так, то наша помощь этой красавице вчера так и не понадобилась. Она сорвалась бы гораздо раньше, чем мы бы успели прийти к ней на помощь.

— Пока все аргументы достаточно зыбкие, — хищно улыбнулась девушка. Она явно умела владеть собой и чувствовала себя сейчас вполне комфортно, находясь в компании четырех мужчин. Причем трое из них смотрели на нее явно враждебно, и только Максим выглядел немного растерянным.

— Ну, простите, — улыбнулся я в ответ девушке. — Люблю детективы, но на Эркюля Пуаро тяну мало. И все-таки, складывать кусочки пазла в единый рисунок иногда получается.

Я улыбнулся еще раз. Эдик молчал, но напряженно сопел, видимо пытаясь понять, что еще он мог упустить, раз не пришел к таким же выводам, что и я. Мирон сосредоточенно вытирал салфетками испачканные штаны и поверхность столика, а Мерзкий просто смотрел на меня, как будто не веря, что я только что произнес все им услышанное.

— Так вот, — решил не затягивать я театральную паузу. — Лекарство от вампирской жажды, приобретенное в лавке Моси, известного в определенных кругах фармацевта и исследователя.

— А также скупщика краденного и торговца всеми возможными запрещенными предметами, — не удержался от комментария полковник.

— Я думаю, что князь Грабецкий прекрасно осведомлен о том, кто такой Мося, и если бы его средство действовало на дочку, то проблема разрешилась бы сама собой. И я крупно сомневаюсь, что такой вариант не приходил в голову ему или кому-то из его близких. Но князь в разговоре со мной сказал, что его дочке ничто не может помочь, значит вы, сударыня, подмена.

Естественно, что князь сказал мне немного не то и совсем другими словами, но Нина то этого знать не могла. А я решил, что немного давануть на нее не помешает, пускай и чуть-чуть солгав при этом.

— Вот теперь всё, — удовлетворенно выдохнул я и сделал еще один глоток капучино. — У меня аргументы закончились.

— Максим, — внезапно обратилась девушка к Мерзкому. — Давай уйдем отсюда, пожалуйста.

— Сидеть! — включил большого начальника Эдик. — Мы, вообще-то, только начали беседовать.

Эдик сопроводил свою команду еще и ментальным давлением, причем явно немного переборщил. Глаза Мерзкого, как самого незащищенного из нас, подернулись дымкой, и он застыл таким оловянным болванчиком.

— Что вы с ним сделали? — Вскрикнула Нина, прижимаясь к Максиму, а Эдик, осознав свою ошибку, только пробурчал:

— Понаберут по объявлению, ни опыта, ни навыков. Один гонор!

Я ухмыльнулся, решив не напоминать полковнику, что вообще-то он сам предложил Мерзкому перевод, а потом еще и посодействовал ускорению этого процесса, а Эдик щелкнул пальцами и наш друг вернулся в нормальное состояние.

Он обвел всех немного ошеломленным взглядом, а затем обратился к Нине:

— Все, что сказал Андрей, правда? Ты действительно не дочь князя? А все, что рассказывала мне ночью — выдумки?

Нина вздохнула, обвела нас троих ненавидящим взглядом, а потом улыбнулась Максу виноватой улыбкой:

— Я не дочь Грабецкого. Это правда! Но и все, что я рассказывала тебе — тоже правда. Это сложно…

— А вы попробуйте нам объяснить, — откинулся я на спинку стула, закуривая. Стул опасно заскрипел, но все-таки выдержал мою тушу. — Мы постараемся понять, да и времени свободного пока хватает.

— Нина Грабецкая моя подруга. Она сбежала от отца, потому что он проводил над ней какие-то чудовищные эксперименты. А меня попросила помочь ей замести следы, попользоваться ее банковскими картами, телефоном. Кантариил никогда не видел Нину, потому что князь прятал дочь от посторонних в каком-то подвале, где измывался над ней. И поэтому, когда он отследил места, где я расплачивалась картами, а потом достал записи с камер видеонаблюдения, то решил, что Нина это я.