Евгений Прядеев - Семейные разборки

Может и правда макароны какие-нибудь с котлетой заказать? Когда еще домой попадем со всеми этими рассказами…

— Опа-на, — оживился вдруг Мироха, глядя мне за спину. — По-моему, они к нам идут.

Я оглянулся. По пустынной ввиду раннего часа дорожке в нашем направлении вышагивало аж четверо полицейских. Меня как-то сразу смутило, что их четверо. Я, конечно, не сильно разбираюсь в организации патрульно-постовой службы, но мне всегда казалось, что полицейские ходят по трое. Или по двое?

По трое это какие-то особенные товарищи. Они имеют голодный и слегка зашуганный вид, и по мнению москвичей, охраняют не метро, а самих себя. Чтобы какая-нибудь сердобольная молодка не унесла их домой и не закормила борщом до беременности и законного брака. Двое таких богатырей маловато, их могут подмышку взять и унести, а вот троих сразу спереть сложно. Лишний, он же третий, может тревогу поднять, или за ногу ухватиться, уговаривая не бросать его одного на такой людной станции.

А вот по улицам ходят товарищи поопытнее, они уже ничего не боятся, накормить их никто не порывается, поэтому и берегут покой граждан в составе тактических двоек.

Так к чему я это… Четверо как-то выбиваются из шаблона, особенно с учетом наличия у двоих из них автоматов.

— Да сидите вы, — махнул рукой Эдик, едва мазнув в сторону постовых. Типичная реакция полковника спецслужбы с ксивой на кармане, но логичной она будет только в том случае, если это действительно полицейские.

А тут четверо, со стволами… Вдруг это Кантариил решил выполнить приказ своего шефа, так сказать, проявив фантазию.

— Мирон, переговори с ними, — попросил я напарника.

Мой друг легко перепрыгнул через ограждение летней веранды, но завязать непринужденную беседу у него почему-то не получилось.

— На землю!

— Стоять!

— Руки покажи!

Заорали вразнобой наши гости, падая на землю и передергивая затворы.

Блин, надо ж было хоть салатик заказать, я так есть хочу…

Мысль про салатик настойчиво засела в моей голове, поэтому вид четырёх вооруженных людей, взявших нас на прицел, никак не пугал, а вызывал только чувство досады.

— Если это опять происки твоих родственников, — начал было Эдик, обращаясь к Нине, но я перебил его:

— Это не вампиры. По крайней мере, я ничего не чувствую.

— Тогда тем более, — зло произнёс Эдик и совсем нелогично добавил:

— Мерзликин, я тебя зачем в отдел переводил? Чтобы ты Москву смотрел?

Мерзкий хотел было что-то ответить, но понял, что с начальником спорить сейчас бесполезно. Эдик был зол и явно не собирался выслушивать аргументы против.

Тем временем, Мирон замер на месте, явно чувствуя себя не очень уютно под взглядом направленных на него стволов. Он оглянулся на нас, как бы спрашивая: «Что делать?»

— Кто старший? — рявкнул внезапно Эдик, причём так резко и неожиданно, что я дернулся. — Подойти и представиться.

— Прапорщик Шаманов, — ответил один из полицейских, не опуская, впрочем, оружие. — Поднимите руки и не делайте резких движений. И освободите девушку! Не усложняйте свое положение!

— Какую девушку? — не понял Эдик, а затем сообразил, чертыхнулся и заорал во всю силу легких. — Шаманов, твою мать! Я полковник госбезопасности! Ко мне! Я тебя сейчас самого освобождать буду!

Мой друг достал из кармана пиджака служебное удостоверение и помахал им в воздухе. Прапорщик поколебался немного, но потом все-таки опасливо приблизился к веранде и, щурясь, вгляделся в документ. Затем подошел еще ближе, опустил пистолет, поставил его на предохранитель и крикнул своим коллегам:

— Опустите оружие! Все в порядке! — и, развернувшись к Эдику, добавил. — Извините, товарищ полковник. Ошибочка вышла.

— То, что ошибочка, было понятно с самого начала, — ворчливо заметил Эдик. — Но мне хотелось бы подробностей, а именно причин и предпосылок ваших действий.

— Товарищ полковник, — замялся Шаманов. — Ну все же нормально разрешилось. Поступил сигнал, мы его были обязаны отработать.

— И это прекрасно, — проникновенно воскликнул Эдик. — К вам и к вашим коллегам у меня нет никаких претензий. Но мне кажется, что эта провокация должна была определенным образом помешать проведению важной операции. А для того, чтобы выяснить, ошибаюсь я или нет, мне надо знать, откуда поступил сигнал. Либо это сейчас мне расскажете вы, либо мне придется воспользоваться официальными каналами. Но я в любом случае выясню то, что меня интересует.