Ande - Старые долги

— Дружище! Я там вам денег перевел. Сейчас от меня человек подъедет. Отдай ему сумку, буханку и пару котлет. Остальное — завтра заеду, и заберу сам.

В начале девяностых в такие погремушки с упоением играли мелкие банкиры и различные торговцы. Я над этим посмеивался. Предпочитал обсуждать такие вопросы не по телефону и простыми русскими числительными.

В двойном поддоне грандиозной кровати было с десяток сторублевых буханок. Почти столько же пятидесяти рублевых. Несколько двадцати пяти рублевых. Солидная буханка баксов разных номиналов. Большая пачка финских марок. С десяток котлет сто, пятидесяти, двадцати пяти рублевок россыпью. Несколько пачек десяток, пятерок, и трешников.

В кресло был замаскирован железный ящик. В нем лежало пара сереньких папок с бумагами. Мешочек с камешками. Пара колбасок с золотыми монетами. И два ствола. Наган и Парабелум.

Операция прошла почти по плану. Что бы нагнать на Ефрема жути, я тщательно поддерживал зловещий антураж. Выдал ему балаклаву, и перчатки. Сам натянул тоже самое. Уже стемнело, шел обычный питерский дождь со снегом, коркой замерзающий на одежде.

Поэтому, когда мы залезли в дом, испытали даже некоторое облегчение. Неожиданностью оказалась кровать, весом чуть ли не в пол тонны. По крайней мере, два здоровых мужика едва смогли её поднять на бок. Денег оказалось физически много. Они едва влезли в два рюкзака.

Привели все в исходное, и скрылись в близлежащем леске. Дошли до болотца, и я утопил в нем оба ствола, балаклавы, перчатки и инструмент, которым вскрывали дом и мебель. Туда же отправил оба фанарика. Достал из рюкзака пачку сторублевок, и пачку десяток. Отдал Ефрему. Взял себе столько же. Закурили.

— Тоха. Это пиздец.

— Успокойся. Я не зря вчера три раза повторил тебе последовательность действий. Что дальше помнишь?

— Едем на электричке. На вокзале иду в камеру хранения оставляю там рюкзак. Слева от вокзала запаркована твоя тачка. Иду к ней и жду тебя. Если через полчаса тебя нет, иду на метро и еду в общагу.

— Да. Только вот на электричку мы опоздали. Гребаная кровать.

Мы не торопясь побрели к платформе.

На вокзале обошлось без неожиданностей. Я опасался, что Андрюха будет шарахаться от ментов. Но он спокойно пропустил сержанта перед собой в камеру хранения. Когда он вышел, туда зашел я. Едва затолкал рюкзак в ячейку.

Когда мы с Куйбышева вырулили на Кировский, Ефрем проворчал, что нужно срочно выпить. При выезде с Марсова поля нас тормознул инспектор ГАИ. Сейчас водители не сидят в авто, ожидая когда инспектор подойдет к машине. Водитель достает документы, выходит из машины, и идет к инспектору. Нет свидетельства о регистрации авто. Люди таскают с собой ПТС. В книжечке водительского удостоверения лежит талончик предупреждений. В нем за нарушения ставят дырки. Четыре дырки в течение года — пересдача ПДД.

Взял файл с документами и пошел к ГАИшнику. Я ничего не нарушил. Инспектор просто надеется поймать бухого, или к чему ни будь придраться.

Повертел мои права в свете фар, и уставился на меня.

— Права фальшивые?

Я вздохнул и достал Карточку Водителя. У меня открыты все четыре категории. Легковые и грузовики открыл еще на курсах ДОСОААФ. Прицепы и полуприцепы через пол — года в армии. Для несения собственно службы. А на Автобусы получил в конце службы, когда замполит бригады просто уже не мог видеть мою рожу. И сплавил меня на двухмесячную учебу.

Мои права, с пацаном в солдатской форме на фото, и всеми открытыми категориями, рвут шаблон у гаишников не первый раз. Я привык. И вожу с собой Карточку с отметками.

Гаишник посмотрел Карточку.

— Что с аптечкой, огнетушителем, и знаком?

— В наличии.

— Пойдем, посмотрим.

В багажнике все действительно в наличии. Еще лежит сумка, с бухлом и закуской, которыми я собрался снимать стресс у Андрюхи. Все вызывающе сверкает импортными этикетками, и пробками.

Гаишник слегка поворошил сумку полосатым жезлом и строго уставился на меня. Я вздохнул, достал из заднего кармана джинсов трешник, вложил в права, и протянул гаишнику.

Он отдал документы.

— Кого везешь?

— Да вот, с другом в библиотеке засиделись, в общагу возвращаемся.

— Ну счастливо, библиотекарь. Аккуратнее, скользко.

Когда мы по Садовой пересекли Невский, Андрюха сказал:

— Никогда не думал, что грабеж такое нервное занятие. Я подумал, что нас менты уже вычислили, и сейчас будут брать.

— Знаешь, Андрюха, мне кажется одного бухла будет маловато. Давай девчонок пригласим. Есть у меня парочка на все готовых. Ты как?