Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Если приноровиться, можно убивать людей толпами. А вот так… — Эмарис поставил новый барабан и перевел рычаг в другое положение, — получится удивить противника посерьезнее.

Самострел дернулся в руках, и двенадцать стрел грянули в мишень с такой силой, что по дереву пробежала трещина.

— Противник посерьезнее — это вампир? — спросил Левмир, с уважением глядя на оружие. — То есть, ты…

Эмарис бросил самострел на стол и опустился в кресло. Лицо его снова приняло усталый вид.

— Я просто делаю оружие. А ты? Ты ведь не воевать торопишься. Хочешь найти ее и…

Левмир покачал головой.

— Я готов был воевать до смерти и после смерти. Знаешь, за что?

— Люди, — усмехнулся Эмарис. Едва успел поймать самострел, которым Левмир запустил в него.

— Дурак проклятый! — крикнул Левмир. — Именно так бы она тебя и назвала. За нее я готов был драться. Вцепиться в глотку Эрлоту, который убил ее отца. Пусть на его руках — кровь моих родителей, но даже это я мог бы забыть, ради нее. Но только — не видеть каждый день эту грусть в ее глазах. Не ощущать себя слабаком, неспособным отомстить за ее утрату. Теперь… Как ей объяснить, что Эрлот даже не враг? Как ей сказать, что ее не обокрали, а предали?

Левмир ожидал взрыва негодования, но Эмарис только наклонил голову. Самострел лежал у него на коленях, будто кошка, пришедшая утешить загрустившего хозяина.

— Как она? — донесся до Левмира тихий голос.

— Ей много пришлось пережить, — сказал Левмир. — Но она… Она осталась собой. Думаю, ты понимаешь, о чем речь.

Эмарис кивнул. Рука, лежащая на самостреле, задрожала.

— С армией или без, но я пойду с тобой, — прошептал Эмарис. — Ликуй. Хотя бы одну страшную силу с востока ты приведешь. Как только вернутся летучие мыши…

— Какие мыши? — нахмурился Левмир.

— Которых я послал на Запад пару месяцев назад. Что смотришь? Моя дочь только начала постигать свои способности, когда решила выбрать человеческий путь. Ей, как и тебе, еще многое предстоит узнать.

Кастилос без труда обнаружил высокую башню у Южной стены Варготоса. Стая летучих мышей пролетела над засыпающим городом, описала круг над смотровой площадкой и спикировала на один из зубцов. Тут же из облачка тумана, зависшего над соседним зубцом, образовался Ливирро.

— Ты что, выпить по пути заглянул? — проворчал граф.

— Извини, — развел руками Кастилос. — Девочки-подростки — не самая легкая ноша. Знаешь, каково это, когда каждые три минуты тебя то мешают с грязью, то признаются в любви, то выливают на голову ушат слез по поводу близкой старости?

— Да, у меня были фаворитки нежного возраста, — усмехнулся Ливирро, глядя не на Кастилоса, а далеко вперед, туда, где у самого горизонта, за чернеющей громадой завода, начинался лес.

Кастилос проследил за его взглядом. В прошлый раз, когда он заходил сюда четыре года назад, завод светился множеством огней, теперь же, казалось, умер.

— Он все уничтожил, да?

Ветер здесь, наверху, ревел немилосердный, но чуткие уши вампиров различали каждый звук, даже слово, произнесенное шепотом, не могло умереть безвестным.

— Медленно и с удовольствием. Завод пострадал больше всего, оттуда никого не удалось спасти. Эти сволочи ударили днем, когда люди работали. А по деревням пошли ночами.

Кастилос покачал головой, даже не пытаясь представить, какую битву пришлось выдержать графу и его приближенным. Битву за то, чтобы сохранить живыми хоть немного людей.

— Соображаешь, что это — собрать такую прорву в одном городе? В первый год они жрали друг друга, пока не удалось хоть что-то наладить. Целый квартал уничтожила чума. Тогда-то Эрлот и выделил своего «помощника».

— А стена? — Кастилос надеялся сменить тему, говорить на которую графу явно тяжело, но не преуспел.

— Хуже всего людям не без еды, а без работы, без цели. Пришлось эту работу выдумать. Два года строили стену у себя в головах. Я запретил вампирам помогать. Погоди…

Ливирро воздел руку, на ладони вспыхнул огонь. Кастилос прищурился, вглядываясь в маленькие черные точки, почти не видные на фоне такого же черного неба.

Граф взмахнул рукой, и огненный шар полетел вдаль, стремительно превращаясь в крошечную искорку. Вспышка, и черных точек стало на одну меньше. Они уже почти достигли леса, когда вспыхнуло еще четыре раза.

— Пять штук. — Граф поцокал языком. — Хорошо. Ребята не подкачали, значит, чисты. А теперь о плохом.