Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

— Должно быть, не любому, да и не она, — как-то туманно ответил Мальчик. — Закрой глаза, Арека. Не думай ни о чем, я хочу проститься.

Она закрыла глаза, и все мысли, послушные его просьбе, разбежались.

«Прощай».

Так называлась эта песня без слов — «Прощай».

Сиреневые и голубые завитки звуков. Розовые, и совсем немного алых, будто пролитая кровь. Они заполнили тьму, закружились, размазались и слились в один нежный цвет, которому не было названия. Цвет и звук.

Арека ощутила пожатие и, стиснув пальцы его руки, прогнала глупую мысль о том, как он продолжает играть. Остальные мысли ушли сами, когда он поднял ее со скамьи и закружил в такт музыке; когда под ногами исчезла земля, а волосы разметал холодный ветер.

— Мы под самыми звездами, — прошептал он. — Их свет обнимает тебя.

Арека чувствовала его объятие, его губы и дрожала, и слезы струились бесконечными потоками. Холодный свет звезд пронизал насквозь, но внутри из искры разгорелось пламя.

— Храни его, — разлетелся шепот. — Вечность храни. Помни, как взлетела к звездам, но забудь безымянного.

— Я запомню, — шепнули непослушные губы.

Ветер утих, но осталась музыка, вновь разбившаяся на тысячи оттенков. Арека вдохнула запах старых книг, шелк простыни скользнул по беззащитной коже. И прикосновение, от которого она забыла, как нужно дышать.

Прощай, прощай, прощай, — пели голоса звезд.

Невесомые пузыри дивной музыки ринулись в нее, переполнили сердце и душу и с выдохом, со сдавленным вскриком улетели к звездам, погрузив мир в спокойную, умиротворяющую тьму, уступив тишину цикадам.

— Прощай, — услышала Арека.

— Прощай, — ответила она. И, прежде чем сон одолел смущенный рассудок, успела сжать в объятиях свет звезды.

— Поздравляю.

С трудом, будто весь день накануне провела в поле, Арека разлепила веки. Грязно-желтый свет утреннего солнца вливается в раскрытое настежь окно библиотеки. Атсама сидит в кресле и смотрит со странным выражением лица.

— Что ты сказала?

— Поздравляю, — громче повторила Атсама.

— Позд… с чем? — Арека покраснела, вспомнив беспорядочные видения минувшей ночи, но, несмотря на смущение, на губах расцвела улыбка.

Атсама заметила ее гримасу и усмехнулась, но тут же посерьезнела. Взгляд устремился в окно, пальцы выбивают неровную дробь на подлокотнике. Арека замерла, прижимая к груди простыню. Удары сердца все чаще, все сильнее, а вот кровь от лица отхлынула.

— Он вернулся.

Сбился ритм. Атсама с досадой прищелкнула пальцами и забарабанила вновь. Гулкий, тяжелый звук, как от капель дождя, бьющих по крыше.

— Кто? — Губы шевельнулись, но в груди не оказалось воздуха, чтобы вытолкнуть звук наружу.

— Он требует тебя.

Теперь Атсама глядит на нее. Арека смотрит и смотрит, не в силах поверить, стараясь отыскать лазейку. Но сон все дальше, солнце все выше, а вызов в глазах герцогини слишком страшен, чтобы принять его. Арека зажмуривается, коротко кивает.

Скрипнуло кресло.

— Прикажу подать завтрак.

И еще, спустя секунду:

— Жду в столовой.

Лишь только закрылась дверь библиотеки, Арека отбросила простыню. Одежда в беспорядке разбросана по полу, и Арека быстро ее собрала. Бросилась к окну. Утро. Люди и баронеты ходят, переговариваются. Прикусив нижнюю губу, Арека метнулась к дверям.

Коридоры, картины на стенах.

Вот и выход, свет солнца обжигает глаза. На миг замерев, Арека движется вокруг дома.

Скамейка. На ней развалился матерящийся мужик. Он пытается надеть явно малой сапог и на чем свет стоит костерит какого-то «сопляка», что убежал в его ботинках. Рядом хохочут другие мужики и бабы.

Его нет.

Арека смотрит на длинное дощатое строение. Вот она войдет туда, вот двинется между рядами коек. Видит его. Он лежит, такой бледный и беспомощный, как звезда, от которой днем осталось лишь смутное воспоминание. Что им даст эта нелепая встреча?

«Прощай».

— Ну не могу же я так, — прошептала Арека.

Подалась вперед, но рука опустилась на плечо. Арека остановилась. Понимала, что дрожит от рыданий, но не могла сдержаться. Хотела обернуться и обнять ту единственную, кто хоть что-то понимает, но и этого нельзя. Не здесь, не сейчас. Никогда.

— Завтрак на столе. — Мертвый, глухой голос.

— Да, — кивнула Арека и отвела взгляд от барака. — Да, идем.

После завтрака, не сказав друг другу ни слова, они пошли пешком, провожаемые удивленными взглядами баронетов. В прошлый раз, ночью, мертвый Кармаигс казался пугающим, но сейчас, при свете дня, он вселил в сердце Ареки настоящий ужас. Но только не за себя.