Василий Криптонов - Потерявшие судьбу

Страшный вой потряс чащу. Туловище волка переломилось пополам. Обе половины, корчась, исчезали в огне, который не мог потушить даже льющий стеной дождь. Сардат высвободил цепь и, крутнув ее над головой, закричал во враждебную тьму:

— Я убиваю!

Память, чутье, инстинкты — все сразу подвело Сиеру. Обрыв начался внезапно и гораздо раньше, чем она ожидала. Просто вдруг земля кончилась, ноги соскользнули вниз, руки беспомощно взлетели в воздух, пытаясь уцепиться…

Говорят, настоящие реакции вампира приживаются лишь через сотню лет. Настоящий вампир в таком положении не стал бы махать руками, а обратился летучей мышью. Мгновение — и все. Но Сиера, падая, ощущала себя человеком. И человеческие пальцы обхватили ее запястье.

— Стой! — закричал Аммит людям, одновременно вытаскивая Сиеру. — Здесь стоим!

Снова под ногами — твердая земля. Сиера кивнула в знак благодарности, подняла цепь. Аммит обнажил меч.

— Попытаюсь уничтожить заклинателей молний, — сообщил он. — Защищайте меня изо всех сил.

— Поняла! — Сиера бросилась вперед, проталкиваясь через тяжело дышащих людей, останавливающихся на краю Яра, которому предстояло сегодня оправдать название.

«Поняла»… Ничего она не поняла. Что это за такие «заклинатели молний»? Как он их уничтожит, спрятавшись за спинами людей? А впрочем, разве это имеет какое-то значение? Сардат ведь там, смотрит в глаза смерти. Значит, и ей судьба рядом стоять.

«Это за вас, — думала Сиера, воскрешая в памяти лица односельчан. — Вот мой правильный выбор. Здесь, на земле предков, я приму свою судьбу!»

Прорвавшись сквозь толпу, Сиера увидела Сардата, который что-то с жаром втолковывал Милашке.

— Да не умею я по-вашему! — заорала та в ответ. — Выживем — научишь! А пока — так!

И она взмахнула копьем, отметая возражения. Рядом с ней стоит мужчина — тот самый, которому Сардат выдал копье на тракте. Вот пара бойцов, а где же остальные? Ага, вот они: партизаны спешно выстраивают оборону, натягивают луки. А командует-то Варт. Разом все позабыли, что командир — сволочь. Впрочем, нет, не все. Кто-то, вон, поднимается, челюсть потирая, да больше не спорит.

Огромная ветвящаяся молния разорвала пространство, грянув совсем рядом в лес. И, почти утонув в раскате грома, оттуда донесся предсмертный вопль. Короткий, но исполненный страшной боли.

Тут же из лесу вылетели три стаи и ринулись к Аммиту.

— А вот теперь — гуляем! — крикнул Сардат. Раскручивая над головой цепь, он шагнул навстречу десятку волков.

Сиера двинулась следом, запустив огонь по звеньям. Цепь загудела в руках. И, может, впервые в жизни, Сиера почувствовала желание убивать, топить в крови свою боль и ярость. Лишь много времени спустя она поняла, что не ее это было желание, а отголосок крови Сардата, которой немало выпила в ту ночь, когда неудачно попыталась себя сжечь.

Еще до наступления сумерек Аммит догадался, что означает эта атака. Не так много, чтобы сдавить наверняка, не так мало, чтобы расценить как отчаянную выходку обездоленных вампиров. Это — испытание. Кто-то хочет посмотреть, чего же стоит в бою Аммит.

Он понимал, что Эрлот подготовил бойцов, но даже не думал, какие древние, позабытые умения решил тот воскресить. Когда ударила первая молния, Аммит не обратил на нее внимания. После второй едва не лишился разума. Заклинатели молний?! Среди этого сброда? Когда-то считалось, что сему искусству может научиться лишь перворожденный, да и то — не за три года. Небесный огонь нужно почувствовать, когда он только зарождается. Нужно присоединить к нему толику своего пламени. И нужно уметь четко указать ему место, потому что малейшее сомнение, неточность обратят удар на тебя.

«Что ж, — оправдывал Аммит свое решение остаться, — если впереди — битва с Эрлотом, то это можно считать легкой разминкой. Посмотрим, могу ли я что-то сказать против».

Он не заклинал молнии со времен Второй Войны, но умение сразу же воскресло в памяти. Воздев к небу меч, Аммит зажмурился и будто бы слился с черными тучами. Где-то там зрела сила, и Аммит устремился к ней. Так и есть. Сила огня, сила вампира и его же воля. Так легко ее проследить, и немногим сложнее — переломить.

Несчастный, должно быть, не понял, что происходит — такому его не учили, такое вообще произошло впервые с сотворения мира. Аммит «вырвал у него из рук» молнию и нанес удар. Внутренним взором увидел, как вспыхнул и обратился в пепел незадачливый заклинатель.