Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный

Свиридов в этот момент стоял спиной к ним, но поднял вверх пальцы и Гриша как по команде устремился за Тоней.

Но скоро он вернулся.

– Дядя Витя, что ты ей сказал? Почему мама плачет? Ну?!

– Я ей ничего такого не сказал … она спрашивала про нас Виолеттой … и все.

– Но она плачет! Значит, ты ее обидел! Папа!

– Нет, Гриша, Виктор ничем ее не обидел. Я знаю, в чем дело. Пойдем, я тебе все объясню …

Свиридов и Гриша вышли из зала и прошли в начало подземного перехода.

– Я думаю, что дело было так. Виктор что-то сказал нашей маме насчет Виолетты и насчет того, что у нее может быть ребенок …

– А у тети Виолы будет ребенок? От дяди Вити?

– Возможно. И наша мама отреагировала на это … так болезненно, потому что … Потому, что у нашей Тони детей не может быть.

– Как это? Я думал, вы просто не хотите …

– Нет. Если бы она могла, то у тебя обязательно появился бы братик или сестричка.

– Но почему она не может?

– Видишь ли … Когда их с Марго первый раз отправили … отправили в командировку … Они решили, что так надо и пошли и сделали операции … После этого у них не может быть детей.

– И тетя Маргарита тоже? Они с мамой … знакомы так давно?

– Они уходили на свое первое задание вместе.

– Папа! Пойдем, найдем маму и успокоим ее! У нее есть я!

– Иди, найди ее и скажи ей это …

Тоня шла по снежной дорожке.

Она уже вытерла слезы, но еще нервно сглатывала, и вздрогнула от неожиданности, когда Гриша взял ее под руку.

– Мама, у тебя есть я. И есть папа.

– Гришенька, милый мой! Конечно, у меня есть ты и твой папа …

– У тебя есть я! Понимаешь, ты для меня родная мама.

– Я люблю тебя, Гриша. Очень люблю! А то, что я не могу родить Толе ребенка – что же тут поделаешь …

– Он тебя очень любит! Очень-очень!

Тоня наконец не выдержала и разрыдалась, а Гриша встал перед нею и стал поцелуями осушать ее глаза. Целуя ее Гриша почувствовал, что Тоня вздрагивает не только от сдерживаемых слез, но и от холода.

– Ты озябла? Давай быстро домой!

Он взял ее под руку и почувствовал, как она оперлась на его руку и крепко прижала ее.

Прямо у двери их встретил Свиридов.

Он молча стал раздевать Тоню. Снял полушубок, шапку, посадил и стянул сапожки с ее ног. Легонько поднял ее, поставил на ноги и стал стягивать теплые брюки, затем аккуратно стал снимать колготки.

Гриша стоял, не смея шелохнуться – совсем не потому, что его отец раздевал его мать, а потому что видел и чувствовал – как он это делал, с какой нежностью и любовью прикасался к ней.

Посадив Тоню на стул Свиридов стал растирать ей ноги и при этом целовал их, целовал ступни и пальцы, целовал колени и прижимался к ним лицом. Все это происходило молча и Тоня пальцами гладила Свиридова по голове.

Потом Свиридов поднял ее на руки и понес к себе в комнату – только теперь Гриша вздохнул.

– Прости меня, – шептал Свиридов, обнимая и укутывая Тоню и покрывая ее лицо поцелуями.

– Милый, я давно тебя простила за все … За все, в чем ты был или не был виноват …

СВИРИДОВ ПРИШЕЛ с ГРИШЕЙ

– Привет, население! – привычно обратился Свиридов к Виктору и Виолетте.

На этот раз он пришел с Гришей.

– Здравствуйте …

Виолетта сидела на диванчике, который заменил кресло, Виктор лежал, положив голову ей на колени. Виолетта сделала движение, чтобы встать, но Виктор удержал ее.

– Вот и гитара появилась, – Свиридов снял со стены новенькую гитару, прошелся по струнам. – И очень даже ничего.

Он подстроил гитару, подкрутив колки.

Никого

Не будет в доме

Кроме сумерек.

Один

Новый дом

В пустом районе

Незадернутых

гардин …

Гриша всматривался в лицо Виолетты, следил за ее глазами, видел, как ее рука незаметно ласкает руку Виктора, а он легонько прижимается лицом к ее груди.

Свиридов пел очень тихо, как бы про себя и играл тоже не в полную силу.

Но внезапно

По паркету

Пробежит волненья дрожь.

Тишину

Шагами меря,

Тишину

Шагами меря

Ты как будущность

Войдешь…

Звук струны долго еще плыл по комнате, постепенно замирая.

– Дай, я хоть кофе приготовлю…

Виктор неохотно спустил ноги с дивана и отпустил Виолетту.

– Тота, мне покрепче! – Свиридов повесил гитару обратно на стену и присел к столу.

– А тебе, Гриша, кофе или чай? – спросила Виолетта.

– Спасибо, но мне нужно идти. Меня дама ждет.

– Ну, беги, дамский угодник! – помахал ему вслед Виктор.

– Зачем ты так. Хороший мальчик … – укоризненно произнесла Виолетта.