Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный

Так мамы удовлетворяли свою потребность делать все вместе, но при этом высвобождали себе почти целый день. Это так называемое «свободное время» полностью занимали хозяйственные заботы – белье, приготовление еды, прогулки и даже бассейн – Свиридов строго следил за распорядком дня своих «сестер».

Молодым мама удавалось выкроить время даже для танцев – дежуря по очереди они танцевали со своими избранниками. А ночью на писк из детской кроватки нередко вставали не мамы, а папы, и младенцы воспринимали это как должное.

И затихали иногда даже быстрее, чем на руках у мам …

КОНЦЕРТ ПАТРИСИИ КААС

К концерту Людмилы Бересневой готовились тщательно. О предстоящем концерте знали многие, не знал об этом, пожалуй, один только Анатолий Шабалдин.

Музыканты репетировали, старясь максимально сохранить ритм выбранных произведений, осветители репетировали установку света, Владик репетировал звуковоспроизводящую партию выступления, а видеооператоры выбирали заранее точки съемки.

И когда на обычном месте появилась афиша – лист бумаги с рукописным текстом, то все засобирались на концерт.

На листе бумаги был изображен женский профиль. «Сегодня в нашем концертном зале выступает французская певица Патриция Каас – только один раз!».

– Обязательно нужно пойти!

– Ты так любишь эту Патрицию Каас?

– А при чем тут Патриция Каас?

Зал был полон. Занавес был закрыт – обычно его никогда не закрывали, да и артистов приезжих тут не видали, но сегодня занавес был закрыт.

Музыка заиграла еще при закрытом занавесе, и вот занавес пошел …

В центре сцены стояла высокая худая женщина с прямыми черными волосами, в длинном черном платье, с микрофоном в руке.

Вот она поднесла микрофон к лицу, открыла рот …

Ее сильный гортанный голос заполнил зал, и поплыл над головами слушателей.

Певица пела свободно, без резких движений, с очень сдержанной мимикой.

Гром аплодисментов раздался в зрительном зале после завершения песни. Певица сдержанно поклонилась и снова поднесла микрофон к лицу.

Вторая песня сильно отличалась по ритму, по мелодии, по настроению, но голос звучал завораживающе. Закончив петь певица опустила микрофон, но не поклонилась.

Показалось, что она даже качнулась, и тут из-за кулис вышел Свиридов.

Он подошел к певице и обнял ее за плечи. В руке у Свиридова был такой же микрофон, как у певицы. Свиридов поднял микрофон, и держа его между собой и певицей, спросил что-то на французском языке. Певица ответила, и те, кто понимал французский язык перевели соседям. Потом Свиридов кивнул музыкантам, и те заиграли.

Певица и Свиридов подняли свои микрофоны и запели дуэтом.

Дуэт звучал то слитно, то выделялся один голос, то другой …

Песня завершилась, певица немного склонилась в поклоне и так, вместе со Свиридовым, медленно удалилась за кулису.

А музыканты негромко наигрывали мелодии, прозвучавшие только что.

Зал хлопал до тех пор, пока не закрылся занавес.

Свиридов почти нес Бересневу и передал ее на руки Шабалдину.

Береснева и Шабалдин скрылись в гримерке.

– Как ты, Людочка? Как ты?

– Сейчас, сейчас … Толя, я что-то поняла … Поздно … Не бросай меня …

– Я тебя никогда не брошу – как тебе только в голову могло прийти? Как ты себя чувствуешь?

– Ничего … Сейчас … Мне холодно … Поблагодари Свиридова – он умница …

– Я согрею тебя …

– Ляг рядом со мной … Как жаль … Ты для меня …

– Молчи. Дай я обниму тебя. Можно мне обнять тебя?

– Нужно. Крепче. Пусть хоть сейчас …

А встревоженная Тоня подошла к мужу.

– Толя, что будет?

– Ей осталось жить всего несколько часов. И я ничего не могу сделать.

– Ты и так сделал, – грустно сказала Полина, – Она и так живет лишние часы, это ты подарил ей это.

– Жалость какая. Но как она была прекрасна!

– Ты успел ее запомнить?

– Да, я ее нарисую. Но я заметил печать смерти у нее в глазах. И это … это страшно.

– Гриша, жизнь – не прогулка. И умирают почему-то лучшие …

КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Каждый день происходил Ученый Совет, вернее рабочие совещания по результатам обработки экспериментальных данных. Компьютеры у Потаповича были соединены в единую сеть, и в этой сети непрерывно циркулировали гигантские базы данных. За ночь появлялась новая, вернее уточненная, регрессионная формула и утром это подвергалось обсуждению.

– А вот это я бы попросил …

Голос раздался из-под стола, но к этому все уже привыкли. Как и к тому, что все обсуждение велось с использованием речевого обмена информацией.