Марк Вевиоровский - Концерт Патриции Каас. 3. Далеко от Москвы. Город Солнечный

– Гриша нарисовал такие эмоциональные портреты мам и малышей! Семен Гаврилович так растрогался, что чуть не задушил Гришу.

Потап пообещал Грише в Москве самую продвинутую программу рисования для компьютера, какая только будет доступна.

Даша с Юрой пригласили Гришу крестным отцом Геночки …

БЕРЕСНЕВА

Людмилу Бересневу Свиридов навещал часто.

Казалось, что в состоянии ее здоровья не происходило никаких изменений – она была слаба, быстро уставала, но радовалась приходу гостей.

Кроме Свиридова ее навещала Дина и Шабалдин.

Касаясь ее руки Свиридов «прочитывал» самую поверхностную информацию, и никогда не углублялся дальше. Но и поверхностной информации было достаточно, чтобы предвидеть скорый ее уход, а также – совершенно отдельно существующее – желание спеть для публики что-нибудь на французском языке.

– Люда, я думаю, что у вас недостаточно сил для публичного выступления. Но если нам с вами устроить выступление «под фанеру», то это может получиться …

– Что значит «под фанеру»?

– Этим термином обозначают выступление, когда певец открывает рот, а пение записано на пленку. Это практикуется на нашей эстраде … и на телевидении.

– И как вы это себе представляете?

– Думаю, если вы будете открывать рот, а петь за вас будет настоящая Патрисия Каас, то вполне может получиться. Только придется потренироваться в открывании рта.

– Знаете, Анатолий … Мне неловко говорить об этом … Но именно этим я довольно часто занимаюсь – пытаюсь петь с ней вместе …

– И получается? Покажете?

– Мне неловко …

– Почему? Я не собираюсь оценивать ваши вокальные данные. Но думаю, что вы вкладываете в такое пение свои переживания, свое мироощущение …

– Да. Как вы догадались?

– Но для чего тогда петь, если не для этого? Спойте. Я сейчас включу …

Свиридов включил магнитофон, отрегулировал звук так, чтобы он не заглушал слабый голос Людмилы.

Пела Людмила правильно, хотя и очень тихо. Но она правильно выговаривала французские слова, у нее была прекрасная артикуляция. А самое главное – она прекрасно чувствовала содержание и искренне переживала вместе с певицей.

– Вы очень недурно справляетесь с ролью второго голоса, – Свиридов выключил магнитофон. – Сильно устаете?

– Если честно, то очень, больше трех песен подряд мне уже не удается …

– А если мы устроим вам публичное выступление? Да под живой оркестр. И я помогу вам, буду рядом. Давайте еще одну песню.

Теперь вторя певице пела не только Людмила, но и Свиридов.

– Анатолий, мне показалось, что это было очень музыкально и очень … верно …

– Одобряете мою идею? Будем готовиться?

– Очень хочется …

Свиридов принес кассету Потаповичу.

– Потапчик, отсюда нужно убрать музыку, а голос оставить. Это – для выступления под фанеру.

– И кто же будет петь голосом этой француженки?

– Береснева.

– Слушай, но она же … Она же не выдержит такой нагрузки!

– Выдержит. Но это будет первое и последнее ее выступление, ее мечта, ее …

– Толя, мы сделаем это. Сделаем.

Через пару дней Свиридов слушал перезаписанную кассету. Голос певицы звучал особенно свободно, а музыкальное сопровождение практически слышно не было.

– Молодец. Давай обе кассеты – музыкантам нужно порепетировать.

ЯСЛИ

Распорядок дня постепенно наладился.

Молодые мамы, в том числе и Даша, кормили своих малышей, а с мальчиками управлялась Люба. Конечно, Даша забегала несколько раз на дню, заходили мамы мальчиков, но основная нагрузка досталась Любе Докукиной.

И как-то само собой получилось, что почти постоянно с мальчиками была Оля Петрова, и они ее воспринимали ничуть не хуже, чем Дашу или Любу.

Утром после занятий мальчики гурьбой вместе с Гришей и Олегом шли гулять, и к ним почти каждый день присоединялся Сандал. Или все вместе грузились в микроавтобус и ехали в деревню – это название стало почти официальным.

Мальчики залезали в автобус, за ними садились Люба, Оля и дежурный, а потом запрыгивал Сандал. И эта веселая компания ехала в деревню, где ребятишки играли с местными или катались в санях.

А сколько было удовольствия ворваться в горницу к Кутенковым, сбросить мокрые куртки и штаны и наполнить рот свежим хлебом! Аксинья Паисьевна с Олесей специально пекли свежий хлеб в расчете на всю ораву.

В главном корпусе молодые мамы устроили нечто, похожее на ясли – привычка делать все вместе привела к тому, что они в одной из комнат соорудили настоящие ясли для своих младенцев с дежурными, с кроватками, с душем – перед кормлением, с кварцевыми лампами и балконом, где маленькие человечки спали днем.