Ли В.Б. - Характерник

- Иван, как считаешь, стоит ли нам продолжить наступление в Молдавию, разбить там осман и встать на Пруте?

На прошлом совете накануне кампании мы уже оговорили, что ввязываться без особой нужды в войну с Портой не стоит, лишние потери и издержки нам не нужны, да и на руку такая война другим, более грозным врагам, Речи Посполитой и Австрийской коалиции. Почему же царь вновь поднимает этот вопрос, мне непонятно. Отвечаю:

- Разбить их можем, государь, но надо собрать дополнительно еще полки, османы хорошо укрепились на правом берегу Днестра, да и войска у них вдвое больше нашего. Хотя Империя сейчас ослаблена, но сил у нее достаточно, при нашем наступлении перебросят в Молдавию янычарские корпуса и кавалерию из Валахии, Трансильвании. Могут снять часть войска с Венгрии и Болгарии, пока у осман затишье в войне против Австрии. Только не пойму, государь, зачем нам вступать в эту войну, если прямой угрозы от осман пока нет, несмотря на наше продвижение до самого Днестра.

- Речи о войне пока нет, - успокоил меня Федор, - только были у меня послы с Молдавии и Валахии, просятся под нашу руку. Много бед доставляют им османы, а сейчас особо притесняют православную веру, закрывают церкви, заставляют принять ислам, а детей насильно забирают, делают из них нехристей. Если мы выступим против осман, то они немедля готовы присоединиться к нам.

Невольно на память пришла история о Прутском походе Петра I в Молдавию, роковой самоуверенности русского монарха после недавней победы под Полтавой, сокрушительном разгроме его войска под Яссами, предательстве правителей Валахии и Молдавии, также обещавших помочь русской армии. До боли в сердце понимаю, что подобное ожидает нас с Федором, он уже склоняется к мысли помочь единоверцам. Тем более, что мы успешным своим походом укрепили его убеждение в достижимости подобной цели без особых жертв, легкой победе над ослабленным противником. Вынужден идти на чрезвычайную меру, я, кроме самого первого приема, не давил на его сознание, убеждал словом и делом, но не своими способностями. Сейчас мы накануне судьбоносной для страны ошибки государя, даже худшей, чем его недомыслие опасности в первой войне с Речью Посполитой и Австрийской коалицией. Можем потерять все достигнутое на прежних османских землях, более того, все Правобережье вплоть до Подолья и Киева, а самое главное - веру людей, уже склонившихся к нам.

Заставляю себя сдерживаться, спокойным голосом выговариваю, одновременно наводя на Федора подавляющее сопротивление его воли поле, внушаю доверие к моим словам:

- Государь, у России нет союзников, кроме ее народа и армии. Ничто не может быть выше ее блага, в войне на Пруте его нет. Словам фарисеев о братьях-единоверцах и клятвам их не верьте, предадут в трудную пору как Иуда.

Прервал свою речь, внутренним взором всматриваюсь в душу царя, в нем еще осталось какое-то сомнение, продолжил тем же гипнотическим тоном:

- У России свой путь, набраться силы, изгнать ворогов, занявших ее исконные земли, встать крепко на них, дать людям благоденствие и покой. Все остальное чуждо - слова, клятвы, улещения. За Россию и ее люд готов положить жизнь, к другим у меня веры нет.

Вижу, мои слова и внушение захватили душу государя, тень сомнения ушла с его лица, он твердо произнес:

- Да, Иван, мы все радеем об отчизне, ее благо для нас превыше. Ты верно послужил ей ранее, служи и сейчас, поднимай новые земли.

Воспользовался последними словами Федора, не медля отвечаю ему:

- Государь, у меня грамота, как лучше вести службу в Малороссии. Дозвольте вручить ее Вам.

На согласный жест рукой передал Федору пухлый пакет, он вскрыл его, бегло посмотрел на первый лист, убрал обратно, а потом обронил:

- Я посмотрю грамоту и позову тебя, Иван. Уверен, что писанное тобой будет только на пользу.

После этих слов завершил прием, мы с Яковом, поклонившись государю, покинули его покои.

Федор вызвал меня через три дня, задал несколько уточняющих вопросов, а потом объявил, что мой проект принимается, тут же при мне подписал уже готовый указ об образовании Югороского генерал-губернаторства и входящих в него пяти губерний, двух на Левобережье - Полтавской и Запорожской, трех на Правобережье - Волынской, Подольской и Новороссийской. Киев с окрестностями как центр генерал-губернаторства выделен особым округом на правах губернии. Название Украина Федор не принял, посчитал чуждым русскому духу. Мы один народ с идущими вглубь веков корнями, вышедший из общей прародины - Киевской Руси, так объяснил мне свое решение. Этим же указом назначены генерал-губернатор в моем лице и губернаторы, государь утвердил предложенных мною верных соратников, за многие годы совершивших немало военных и трудовых подвигов.