Александр Балунов - Король и Шут. Между Купчино и Ржевкой…

Немного о песнях, историях их создания, людях, их создавших, и волшебном процессе звукозаписи. Инструментов у нас не было. Перед записью я выпросил у мамы 100 рублей и купил у одноклассника электрогитару «Орфеус» [1]болгарского производства, а еще среднюю блок-флейту. Играть на ней я не умел, но быстро учился, а других инструментов в продаже все равно не было. Гитару мы подключали поочередно то к телевизору, то к виниловому проигрывателю, в зависимости от требований к звуку для каждой конкретной песни. Также надо вам сказать, что моя мама работала музыкальным работником в детском саду и мама Горшка тоже работала музыкальным работником в детском саду, но в другом. Проведя рейд по местам работы наших мам, мы изъяли все предметы, похожие на музыкальные инструменты, как то: детские бубны, что-то похожее на маракасы и разное другое. Из бумаги и палок были изготовлены инструменты, изображающие шелест листвы и потусторонние звуки, Я принес из дома 12-струнную гитару, которую выпросил у брата-студента, и много пустых вымытых консервных банок – мало ли на что сгодятся. Ну, а пианино что у меня, что у Горшка в доме стояло всегда. Одним словом, подготовились идеально.

Альбом мы записывали на кассетный магнитофон «Соната-216», который Князь приносил к Горшку. Его мы решили использовать из-за цифры «2» в названии, что, как известно, означает класс магнитофона (4-й – самый говенный, а 0-й – хороший). Также в дело пошел магнитофон «Квазар 303», который я недавно купил у Васи. Собственно, ничего другого у нас не было, и достать было негде. В процессе записи я сделал открытие, что, если на моем магнитофоне нажать кнопку «Воспр.» чрезмерно сильно и утопить в корпусе, зафиксировав отверткой, то пленка будет крутиться быстрее и записанные голоса будут смешными и мультяшными. Этим мы воспользовались в первой песне, а потом и в сценках, которые записывали между песнями. Все сценки – это чистая импровизация, и записаны они были с одного дубля. Импровизированными также были и все партии на пианино. Никто из нас играть на нем не умел, а, стало быть, нечего было и репетировать. Тем не менее долгая жизнь рядом с инструментом научила меня, что сочетание некоторых клавиш звучит очень прикольно, а некоторых – так и вовсе красиво.

К записи песен мы отнеслись очень серьезно и записывали каждую по несколько раз, пока не добивались нужного результата. Тусовались мы тогда очень разношерстной компанией, но к записи были допущены только следующие люди:

Вася – наш друг, одноклассник и боевой товарищ. На запись всегда приходил вовремя, как на работу, и поэтому участвовал во всех сценках, а в «Песне сумасшедшего» даже сыграл на «Орфеусе» и постучал по пластиковой канистре. По-настоящему его звали Шурик Васильев. Не родственник. Но о нем чуть позже.

Поручик – приходил несколько раз и постучал по той же канистре в трех песнях. К записи юмористических сценок допущен не был.

Балу – то есть я. Все организовал, везде, где надо, играл, пел и настраивал уровень на магнитофоне. В нескольких песнях умудрился одновременно сыграть на пианино, гитаре и флейте, да еще на бубне постучать и спеть.

Князь – участвовал везде, где мог. В последний день записи Горшок говорит: «А вот у Андрюхи еще песня есть, ничего такая, только она на английском языке». Мы ее и записали со второго дубля. Таким образом, Князь заложил традицию делать все в последний момент, чем мы не без успеха пользовались в дальнейшем.

Горшок – пел, плясал и идеологически поддерживал.

Когда запись была окончена, встал вопрос о названии альбома. Решить было непросто: мы с Горшком долго обсуждали и спорили, недели две. Благо жили мы по соседству, встречались каждый день. Гуляли и рассуждали о Боге, о вере, о жизни. О том, что, возможно, для Бога наша жизнь – грязь, но нам без нее не в кайф. О непознанном и непознаваемом, и о том, как опасно их путать. О мистике и всякой непонятке. Есть ли она, и если есть, то что с ней делать. Можно ли представить себе непредставляемое (это Горшка интересовало, и тут мы не сошлись: я считал, что можно, а он, – что нет). Немного об инопланетянах (решено было на них наплевать и вообще всячески презирать такие мелкие вопросы). Ну, и о прочих вещах, о которых, наверное, говорят все мальчишки в 15–16 лет.

Рисунки М. Горшенева