Владимир Еркович - LOUNA. Грязные гастроли

– Ничего себе! Сильно)) А чего так? Были проблемы какие-то или внутренние убеждения? Думаю, что в субботу вечерком, например, можно было бы пересечься где-нить) А ты сам территориально где обитаешь?

– Ну у меня было много на то причин, курить бросил просто чтобы свой характер закалить, наркотики бросил потому что побаловался и вовремя остановился. Я спортом еще занимаюсь, алкоголь мешает. И опять же захотелось самому себе доказать что могу не пить)). В субботу ок.)) Я на Чертановской, а ты в Строгино, кажется, да? [1] Сохранены авторские орфография и пунктуация. – Здесь и далее прим. ред.

Встретиться договорились в кафе «Му-Му» на Добрынинской. Все добирались туда раздельно – кто на машине, кто как. Луся ехала на метро.

– Стою я в вагоне и чувствую – что-то тычется сзади, – Луся опять присоединилась к нашему разговору. – Пальтишко у меня еще было такое расклешенное, кремовое. Руку назад завожу и вляпываюсь во что-то липкое. Фак! Тут сразу двери открылись, и повалила толпа. Непонятно, кто это был. Прихожу потом к ним в кафешку и сходу говорю: «Угадайте, что у меня тут на пальто? Меня только что обдрочили в метро!»

Леня к встрече готовился и пришел на сложном стиле. Он тогда ходил в широких рэперских штанах, с поставленным ирокезом и с брюликами в ушах. Такой панк-арэнби-стайл.

– Я им сразу сказал, что сложные вещи играть не умею. – Место Лени было ровно передо мной. Поняв, что речь зашла о нем, он повернулся в просвет между креслами. – А они сказали, что это как раз то, что нужно. Надо играть так, чтобы не мешать музыке, просто поддерживать ее. А то Ваня постоянно старался усложнять, получалось горе от ума.

– Мы договорились попробовать поиграть на нашей базе, но речи о том, чтобы взять его на постоянку, еще не шло, – Вит снова тыкнул пальцем в Леню. – Все-таки в нашем понимании он действительно был еще совсем юным. И мы даже не слышали, как он играет. Я попросил его прислать какие-нибудь записи, но там были только видосы с репетиций в ужасном качестве, из которых ничего нельзя было понять.

– Перед репой Вит отправил мне демки нескольких песен, которые он сам рисовал на компе, – продолжал Леонид, – и я дико обломался. Я подумал, что это за кал такой адский? Но у меня было огромное желание играть именно с этими людьми, и я подумал, что ладно, сначала это дерьмо поиграем, а потом сделаем нормальных песен. С Сергеем и Рубеном я тогда еще не был знаком, но понимал, что с такими опытными чуваками, как Луся и Вит, мы по-любому сможем делать хорошее музло.

– А я на той встрече не был и Леню впервые увидел на репетиции, – Сергей оттеснил лицо барабанщика в проеме между креслами. – Когда я пришел, он сидел за установкой в каком-то напряге. Похоже, что Леня нехило ссался от всего происходящего. Тут такие дяди вокруг, еще и TRACKTOR BOWLING. А он же был их фанатом.

– Это да, я тогда приехал на диком очке, – Леня выдавил гитариста из проема, и его лицо снова заняло пространство между сидениями. – Такие крутые чуваки, плюс я играл на установке Проффессора. И мне еще почему-то показалось, что Рубена зовут Рустам. Когда я его окликнул Рустамом, он как-то огрызнулся, и я еще больше напрягся. Мы долго не могли начать играть, потому что Серега опоздал часа на полтора. Но когда он вошел, то сразу подошел ко мне на позитиве, как будто знал меня тысячу лет: «Да все нормально, чувак, не парься. Кузьмичи на дороге задолбали». Его появление меня расслабило, и я, наконец, выдохнул. Но играть все равно было дико неудобно. На установке Проффа нельзя было ничего перестраивать, плюс дикий нервяк. И в конце репы Вит сказал что-то типа: «Спасибо, мы вам перезвоним». Очень остроумно.

Всю следующую неделю Леонид практически не спал. Так ему хотелось попасть в эту группу. Ночами он проигрывал разные сценарии. Может, он им не понравился? Он же действительно был слабоват, плюс долго не играл, потерял форму. Надо было наверное настоять на том, чтобы подстроить барабанную установку под себя. Тогда он сыграл бы лучше. А может, они ждут, что он проявит настойчивость и сам напомнит о себе? Или наоборот, начнет надоедать, и они решат, что он зануда. Все это сводило девятнадцатилетнего барабанщика с ума. Шанс вроде этого выпадает раз в жизни, и парень был полон решимости его использовать. Но он никак не мог повлиять на ситуацию! Оставалось только ждать, а это было как раз самым сложным испытанием. Леня не знал, что на его счет ребята определились почти сразу. Просто забыли ему об этом сказать. Но это ничего, мучительное томление еще никого не убивало.