Николай Кокурин - Чернодырье

Где потом был сельсовет, а после

Общежитие где сделали. Сейчас

Там не знаю что, но съездить можно.

Это в принципе не так уж далеко…

Первая любовь не увенчалась

Радостью и сделала аборт

Как после срочной в Украину к маме он умчался.

Ты же не хотела уезжать

От больной, своей лежачей мамы,

За ним она как от себя бы ни гнала,

Чтобы ухаживать за нею ты осталась.

Раскрасавица, высокая, стройна —

Женихи как пчёлы на цветочек…

Женихался так один, не отставал

На «Оргстекло», химическом заводе.

Был и друг у парня. Друг сюда

Сослан был из города Шахунья,

Фронтовик, что срок свой отбывал

За, у тёщи, выбитые зубы.

Её дочь, его жена и мать детей,

Дочек двух, с любовью школьной повстречалась,

Вот и врезал он и тещё и жене

В порыве ревности, в убийственной печали.

Девять месяцев всего–то вышел срок

На девятой зоне под Дзержинском.

И остался так на «Оргстекло» —

Сигнализация и связь – специалистом.

Влюбился в Дусю-Евдокию и пошёл

В обходную, сразу к матушке в знакомство,

Конфет, каких любила та, принёс

И говорит: «Отдайте в жёны дочку!»

Понравился он ей и отдала.

Брыкалась та, но был ей по–сердцу он тоже.

Мама Анна с ними пожила

Лежачею больною, но не долго —

У других затем жила детей,

И опять у них, у прочих снова.

Помню, временами и при мне

За ней родители ухаживали оба.

Лет восьми был, схоронили как её

Помню, на петряевском кладбище,

Был где схоронен так же до того

Михаил Сметанин, старчик прозорливый.

У которого бывали, и не раз,

Евдокия с мамой Анной, вопрошали

Когда жил: ходить или нельзя

За того или иного парня замуж?

За другого, говорил он, выйти ей,

Нахлебаешься, мол, с этим горя пуще.

Не послушалась и поплатилась – зверь

После свадьбы в выпившем проснулся.

Было на войне – вспорол штыком

Немцу–ворогу, в окопе прям, брюшину

И смотрел, как выпадала из него

Словно из свиньи кишок пучина.

От воспоминаний вот таких

Посему и возбешался часто.

Спьяну бил он Евдокию и душил.

Протрезвеет – снова добр и ласков.

Так в одну из бешеных ночей

Заступился сын: не бей, мол, маму.

Он за ноги его… потом в стене

Вмятина от головы осталась.

Нервный тик, моргал, не проходил

Год ли, два, но к школе отпустило.

К девятнадцати годам нашли

Мозга опухоль, но не критичную, у сына…

Так и жили – то огонь, то лёд,

То и дело близкие к разводу.

Как у отца её туберкулёз

Обнаружили у Евдокии тоже.

Пролечили. Сын попал в тюрьму.

Осудили. Вышел. Строй советский

Рухнул. Храмы открывались там и тут.

Зачастила в храмы с сыном вместе.

Батя в храмы с нами не ходил,

Но не против был, его был дед священник.

На Пасху пёк с грибами пироги,

С ночной службы приходили мы и ели.

А потом он ногу потерял,

Как врачи сказали – от куренья.

Отрезали. После наркоза отказал

Мочевой пузырь. Через катетер

Мучился три года, мама с ним —

Выхаживала, на руках таскала.

Перед смертью он прощения просил,

Крест надел и, расставаясь, плакал…

Вот и девяносто прожила,

Из братьёв–сестёр последняя осталась.

И до сих пор ты по чужим скитаешься домам

Так же как мы, зато мы вместе, мама.

21-22.07.2018

Держись подальше от городской свалки,

Не ровен час и там отыщешь себя,

Своё тёплое место, держись подальше,

Беги сломя голову, ускользай.

Ты многолик, многофункционален,

Как всякий обычный великий из нас:

Быть кем–то одним так примитивно, банально,

Так скучно и тошно, беги–убегай.

Держись подальше от однобоких,

Держи дистанцию, чтоб не задеть.

Быть собою одним слишком просто и пошло

Беги сломя голову от этих мест и идей.

Ты создан таким, чтобы всё в тебе было

И лево и право, вершины, низы;

Дышало, скакало, взрывало, бурлило

И не гнушалось притом тишины.

Предайся страсти, борись со страстями,

Греби лопатой с деньгами мешки,

Раздай всё нищим, иди – побирайся,

Убей кого–нибудь и воскреси.

Держись подальше и вляпайся снова,

Не сожалей ни о чём и раскайся потом,

Живи, умирай, будь добрым и злобным,

Убегай, прибегай лишь для этого всё.

29.07.2018

В центре вселенной

Стою неприметный,

Ничейный, никейный,

Ни свой, ни чужой;

Случайно возникший,

Как третий лишний,

Как третий лишний,

Где нет никого,